Я стараюсь заявить о себе и быть на виду, а меня ругают и гонят с глаз долой.А я убеждён, что должен остаться. Как быть?

Я выражаю свои чувства и желания, чтобы найти в этом мире родственную душу. Возможность творческого самовыражения для меня жизненно необходима, но она сталкивает меня с проблемой неприятия обществом. Мне все говорят - не лезь вперёд, не мозоль глаза, живи тихо и незаметно. Но мне надо обязательно делиться своими мыслями и чувствами, я экстраверт. Иной раз я, как Петя Бачей, обрыскиваю всю округу - с кем бы поделиться новостью? Никто из домашних этого точно не оценит. С соседями я не общаюсь. Приятели по полгода на телефонные звонки не отвечают. В телефонной книжке у меня около трёх десятков совершенно бесполезных номеров. Даже бывшие одноклассники, которых мне ни на каком сайте искать не надо, потому что они безотрывно торчат у магазина на углу, обо мне не вспоминают. Аниме увлекаюсь, а пообщаться на эту тему не с кем. А охота иногда до жути обсудить работы Матсумото, на которых я вырос. Автомобили тоже обсудить не с кем - фанаты не хотят со мной общаться.Я же чувствую, что я нужен этому миру, такой, какой я есть. Я мог бы измениться, но стал бы тогда посредственной копией тех, кого в этом мире и так предостаточно. Кроме того, сильно улучшил бы этот мир ещё один грузчик, штукатур, дворник, конторский работник? А вот яркая и экстраординарная личность способствует резкому колебанию стрелок мировых весов.Потом, когда идёт обсуждение какой-то темы, я считаю себя просто обязанным в него включиться. Особенно если вижу, что участники допускают ошибки. Или например выкладывают фото, сделанное прямо у моего дома во времена моего детства, и никто из участников об этом не знает. Раз один товарищ дал мне книжку, в которой были описаны события, происходившие на том самом месте, куда я ходил гулять с собакой - на Рублёвском шоссе, между забором ЦКБ и остановкой 127-го автобуса. Там ещё рядом дом 127 - самый длинный на Рублёвке. "Китайская стена". Мы в нём жили. Я не успел сказать ему об этом, он умер, а я не могу успокоиться. Или на выставке я стоял рядом с Вайпером и как раз один парень рассказывал, что фирма Веном форсирует его мотор до 800 сил. Я тут же сказал, что фирма вообще-то называется Хеннеси, а Веном - это модель. Такие моменты я считаю своим звёздным часом. И хочу, чтобы это бывало почаще, но обычно, если я высовываюсь, то тут же огребаю. Мой начальник говорил мне, что мои статьи и такие люди, как я, вообще нужны миру. То, что я чокнутый, даже лучше, потому что нормальных - основная часть человечества, а такие, как я, встречаются редко, в основном всё попадаются маньяки и отморозки, а я - редкий, как профессор Доджсон или Эйнштейн. Или Хармс. Вот потому, что так говорил мой начальник, я и считаю себя обязанным выполнять свой долг перед человечеством на этом поприще. Но это как бы труд, и тяжкий притом, а ведь задаром и ишак не станет трудиться. И потом, у меня такое чувство, что, не оказывая влияние на этот мир и ход событий в нём, я не приношу пользы и не оправдываю своего существования. У меня наверняка высокое предназначение. Каждый в этом мире обязан отметиться, оставить след, в общем, наследить, как может, отмочить что-нибудь посильное. Тот же Герострат или Марк Дэвид Чэпмен всю жизнь ждали момента, когда смогли исполнить свою историческую миссию.