Не любить власть допустимо, но смеяться над ней нельзя? Так можно расценить запрет на показ комедии «Смерть Сталина»

Правда, во все времена цензурирование сатиры приводило лишь к обратному эффекту: власть в глазах общества становилась все более смешной, а про ее представителей все чаще сочиняли анекдоты.
Глава Минкульта в комментарии по поводу отзыва прокатного удостоверения на фильм «Смерть Сталина» пишет, что «многие люди старшего поколения, да и не только, воспримут его как оскорбительную насмешку над всем советским прошлым…» Хотя, мне кажется, представлять «людей старшего поколения, да и не только» сплошь сталинистами или впавшими в деменцию гражданами, неспособными самостоятельно решить, что им стоит смотреть, а что нет, куда более оскорбительно.

Впрочем, с логикой на верхних этажах нашей пирамиды давно проблемы, да и в данном случае, подозреваю, дело вовсе не в заботе о чувствах ветеранов. Эксперты из минкультовского общественного совета безошибочно почуяли, что в фильме смеются не конкретно над Сталиным, Берией или Жуковым, а над тем, как устроена политическая жизнь в нашей стране — пусть и сменившей название. Ведь будь она сегодня устроена принципиально иначе, никого из экспертов и министров эта комедия не задела бы за живое.
Смех — страшное оружие против попыток «сакрализировать» власть. Ту, что, как твердит РПЦ, от Бога, а не от свободных гражданских выборов. Смех освобождает от страха, опускает властных небожителей до уровня обычных людей — со всеми их слабостями, ошибками и заблуждениями. И это — прямой путь к честному разговору о роли личности в истории, о прошлом, настоящем и будущем нашей страны, которое не сводится лишь к великим победам в войнах. Это, думаю, и пугает больше всего. Настолько, что даже соображения о том, что запрет — лучшая реклама фильму, отходят на второй план.

Смехобоязнь — яркая примета авторитаризма и долгого отрицательного отбора на начальственные посты, где все меньше ярких людей, умеющих посмеяться над собой. Не случайно сатирические программы исчезли в России как жанр, некогда блестящий КВН стал больше похож на сборище придворных шутов, «Камеди-клаб» давно не поднимается выше шуток «ниже пояса», а Петросян с его скетчами про тещ и невесток живее всех живых.

Даже фраза из классического фильма «Тот самый Мюнхгаузен» — «Серьезное лицо — еще не признак ума, господа! Все глупости на земле совершались именно с этим выражением лица…» — сегодня кажется чуть ли не крамолой, стоит только посмотреть на лица что наших депутатов, что минкультовских общественников. Мне кажется, будь их воля, они бы и фильм «Иван Васильевич меняет профессию» запретили — не время смеяться над грозным царем, которому в России XXI века ставят памятники. Да и как может нелепый алкоголик Бунша хоть час, но руководить государством? Сама мысль об этом оскорбительна!
В общем, или страх, или смех. Наша власть, судя по всему, склоняется к первому. Но мир со времен Аристотеля все же сильно изменился. Истребив политическую сатиру в стране как жанр, руководители — от Москвы до самых до окраин — утратили возможность видеть себя в зеркале. Потеряли ту самую живую, непосредственную, обратную связь с народом, которая помогает начальникам понять, что про них на самом деле думают. Запретили критику себя любимых, начали относиться к себе со звериной серьезностью и… все чаще стали казаться смешными, даже когда хотят казаться страшными.

http://www.rosbalt.ru/blogs/2018/01/24/1676932.html