Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Что мне делать с проклятою бабой?
Уж не хочет быть она царицей,
Хочет быть владычицей морскою;
Чтобы жить ей в Окияне-море,
Чтобы ты сама ей служила
И была бы у ней на посылках».
Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился —
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто.
Согласны ?
нее.. ну при чем тут бабка-старуха..
вот :
О чем шумите вы, народные витии?
Зачем анафемой грозите вы России?
Что возмутило вас? волнения Литвы?
Оставьте: это спор славян между собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы....
Ага. И сидит Украина перед разбитым корытом. И?
ога, в самую точку
..
Перемога родила Зраду. Зрада родила Ганьбу. Ганьба родила Геть. Геть родила Гидность. Гидность оказалась бездетной.
а старуха это старушка-Европа?
Фигня все это! Пушкин вообще-то настоящим большевиком был! Разве Вы не читали - Октябрь уж наступил!
Эта сказка стара, как мир. )
Тютчев тоже знал.
В русской литературе есть всё...
В русской поэзии есть всё...
***
Ужасный сон отяготел над нами,
Ужасный, безобразный сон:
В крови до пят, мы бьемся с мертвецами,
Воскресшими для новых похорон.
Осьмой уж месяц длятся эти битвы,
Геройский пыл, предательство и ложь,
Притон разбойничий в дому молитвы,
В одной руке распятие и нож.
И целый мир, как опьяненный ложью,
Все виды зла, все ухищренья зла!..
Нет, никогда так дерзко правду Божью
Людская кривда к бою не звала!..
И этот клич сочувствия слепого,
Всемирный клич к неистовой борьбе,
Разврат умов и искаженье слова –
Всё поднялось и всё грозит тебе,
О край родной! Такого ополченья
Мир не видал с первоначальных дней...
Велико, знать, о Русь, твое значенье!
Мужайся, стой, крепись и одолей!
Начало августа 1863 года.
Федор ТЮТЧЕВ
Про власть он писал своей страны.
десятая глава "Евгения Онегина" вспоминается.
...Властитель слабый и лукавый
Плешивый щёголь
Враг труда
Нечаянно пригретый славой
Над нами царствовал тогда
