Высказывания о Русской художественной Литературе. Нужно написать задали в техране Помогите пожалуйста.

Неправда то, что есть такие книги, в которых всякое слово истинно и внушено Богом. Все книги дело рук человеческих, и во всех может быть и полезное, и вредное, и истинное, и ложное.
Толстой Л. Н.

Литература — учитель жизни… Солженицын А. И.

А хорошая вещь литература, Варенька, очень хорошая; это я от них третьего дня узнал. Глубокая вещь! Сердце людей укрепляющая, поучающая, и — разное там еще обо всем об этом в книжке у них написано. Очень хорошо написано! Литература — это картина, то есть в некотором роде картина и зеркало; страсти выраженье, критика такая тонкая, поучение к назидательности и документ. - Достоевский. Бедные люди

Книги — это ноты, а беседа — пение. - Антон Павлович Чехов. Палата № 6

Литература изъята из законов тления. Она одна не признаёт смерти. - Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

1.Будучи Львом Толстым, оскорбительно подчинить свою волю стрептококку. (Горький М. Мать. Воспоминания. – М. : Худож. лит. , 1985. – 399с. / Горький М. Лев Толстой. С. 305.)
2.В каждой из своих пьес на разном жизненном материале Чехов доказывает простую мысль: все плохо, всем плохо. (Шах-Азизова Т. К. Чехов и его западноевропейская драма его времени. – М. : Наука, 1966. – 150с. С. 35.)
3.Все чеховские рассказы – это непрерывное спотыкание, но спотыкается в них человек, заглядевшийся на звезды. (Набоков В. В. Лекции по русской литературе. – М. : Независимая газета, 1996. – 440с. С. 329.)
4.Для химиков нет на земле ничего нечистого. Литератор должен быть так же объективен, как химик; он должен отрешиться от житейской субъективности и знать, что навозные кучи в пейзаже играют очень почтенную роль, а злые страсти так же присущи жизни, как и добрые. (А. П. Чехов)
5.Для Штольца Обломов ясен и прост (это он автор знаменитого термина - «обломовщина») . Для нас с Гончаровым Обломов – тайна. (Вайль П. , Генис А. Родная речь. – М. : Независимая газета, 1991. - 192с. С. 73.)
6.Если часто у Толстого одушевлено только тело человека, если Достоевский исключительно предан самой душе, то Чехов одушевлял все, чего касался глазом: его пейзаж не менее психологичен, чем люди; его люди не более психологичны, чем облака, камни, стулья, стаканы и квартиры… Пейзажем он пишет жизнь своего героя, облаками рассказывает его прошлое, дождем изображает его слезы, квартирой доказывает, что бессмертия души не существует. (Леонид Андреев)