сущность научного подхода к анализу социальных явлений.

Сделаем несколько замечаний, касающихся собственно социологической теории. Общественные науки традиционно приписывают понятию «теория » несколько значений, от которых я хочу сразу же и решительно отмежеваться. Одно
11
представление — особо популярное среди тех, кто ассоциируется с ортодоксальным консенсусом, хотя и не столь распространенное в наши дни — состоит в том, что теорией может быть названо лишь образование, представленное в виде логически выстроенной последовательности дедуктивно взаимосвязанных законов или обобщений. Нет сомнений, что подобная точка зрения возникла под влиянием определенных направлений логически-эмпирической естественно-научной философии. Но даже в рамках естественных наук это представление получило крайне ограниченное применение. Если оно вообще может быть хоть как-то подтверждено, то только относительно конкретных областей этих наук. Любой, кто постарается использовать подобное представление в контексте социологии, вынужден будет признать отсутствие (на данный момент) теории как таковой; ее построение является делом далекого будущего, целью, за достижение которой надо бороться, а отнюдь не актуальной задачей повседневности современных общественных наук.
Несмотря на то что эта точка зрения имеет своих приверженцев и сегодня, она страшно далека от того, к чему, с моей точки зрения, может или должна стремиться социологическая теория — по причинам, которые станут очевидными в ходе последующего изложения. Однако рассмотренное нами представление имеет более слабый вариант, располагающий многочисленными сторонниками и требующий на этом этапе детального и глубокого рассмотрения. Речь идет о концепции, согласно которой содержательная социологическая теория должна преимущественно представлять собой совокупность разного рода обобщений — в противном случае, она не способна будет выполнять объяснительную функцию. В соответствии с этой точкой зрения, под определение «социологической теории » подпадает скорее большинство концептуальных схем, нежели (как и должно быть на самом деле) обобщенные «поясняющие суждения» .
Здесь следует выделить две основные проблемы. Первая касается характера объяснений или толкований, свойственных общественным наукам. Будем считать доказанным, что толкование зависит от контекста и представляет собой прояснение имеющихся вопросов. Теперь предположим, что единственными вопросами, стоящими внимания обществен-
12
ных наук, являются вопросы весьма обобщенного характера, на которые, следовательно, можно ответить, только апеллируя к отвлеченным понятиям и общим правилам. Однако такому предположению вряд ли стоит доверять, поскольку оно никоим образом не способствует прояснению сущности большинства тех вещей, которые предпринимают в этом отношении специалисты в области общественных наук (да и те, кто занят естественно-научными исследованиями) . Большая часть вопросов «почему? » вовсе не требует для ответов каких-либо обобщений; аналогичным образом ответы не предполагают наличия обобщений, способных подкреплять их. Подобные замечания обычны для философской литературы, и я постараюсь продолжить их дальше. Гораздо более спорным является второе отстаиваемое и развиваемое мною утверждение о том, что обнаружение общих правил не есть наиважнейшая задача социологии. Если сторонники подхода, рассматривающего «теорию как объяснительное обобщение» , слишком ограничили сущность «объяснения» , они сгладили свою ошибку, не сумев достаточно тщательно исследовать, что представляет и должно представлять собой обобщение, рассматриваемое в контексте социальной науки.
Общие правила (или обобщения) тяготеют с теми или иными нюансами к одному из двух полюсов. Некоторые сохраняются благодаря тому, что сами акторы так или иначе знакомы с ними и используют их в качестве основы собственной деятельности. На самом деле социолог не занимается «обнаружением» подобных обобщений, хотя и может придать им новую логическую форму.