Помогите перевести текст не с помощью электронного переводчика, пробовал десяток, все переводят бред,не знаю как быть

Картина Сёра, Воскресный вечер на остраве Гранд-Жатт одна из тех редких произведений искусств, которое стоит особняком. Его превосходство интуитивно понятно всем. Это превосходство загадочно, потому-что тематика работы не какой-то глубоко-эмоциональный момент или историческое событие, а самая банальная из обыденных сцен: Парижане наслаждаются днём в местном парке. Пока-что мы кончно не понимаем эту неуловиную силу. Никому неизвестный тогда ещё, когда он писал её, Сёра было не более 25 (только с 7 годами жизни) , молодой человек с научной теорией доказывал; здесь трудный рецепт успеха. Его теория была оптической: убеждение что рисование в точках, известное как пуантилизм или дивизионизм произвела бы более насыщенная чем рисование штрихами.
Сёра потратил 2-а года на написание этой картины, кропотливо работая над пейзажем парка перед фокусированием на людях: над формой, не над личности. Индивидуальность не интересовала его, только их строгая чёткость.
У Сёра нет беспорядка; всё находится в прекрасном былансе друг с другом. Парк был весьма шумным местом: веселящиеся люди, дети бегающие кругом, собаки. Теперь впечатление которое у нас возникает- тишина, сдержанность, ничего беспорядочного. Я думаю, что это делает Гранд-Жатт настолько волнующ для нас, живущих в столь беспорядочном мире: контроль Сёра.
Есть разумная ястность здесь, которая освобождает его, чтобы нарисовать этот маленикий парк
Здесь есть мысленная чёткость позволившая ему свободно нарисовать маленикий парк с удивительной поэзией. Даже если люди в парке –пары или группы, они кажутся одними в своей красоте форм-одни, но не одиноки. Не одна фигура не кажется не на своё место: все сосуществуют в гармонии.
Этот мир одновременно и реальный- и не реальный. Мы часто устаём от давления жизни, её скорости и многие из нас думают время от времени: Стоп мир, я хочу выйти! В этом полотне Сёра «остановил мир» , и он открылся себе красивым, освещённым солнцем и тихим- это мир Сёра, из которго мы никогда не хотели бы выйти.

Такой объем текста бесплатно вам никто переводить не будет.

Сеерэт в воскресенье днем на Острове Grande Jatte является одним из тех редких произведений искусства, которое стоит один; его превосходство инстинктивно признано всеми. То, что делает это превосходство настолько таинственным, - то, что тема работы не некоторая глубокая эмоция или историческое событие, но самая банальная из обыденных сцен: Парижане, наслаждающиеся днем в местном парке. Все же мы никогда, кажется, не понимаем его неуловимую власть. Незнакомец все еще, когда он нарисовал это, Сеерэт, был простыми 25 (с еще только семью годами, чтобы жить) , молодой человек с научной теорией доказать; это - едва рецепт для успеха. Его теория была оптической: осуждение, что живопись в точках, известных как пуантилизм или пуантилизм, произвела бы более яркий цвет чем живопись в ударах.
Seurat провел два года, крася эту картину, концентрируясь кропотливо на пейзаже парка перед сосредоточением на людях; всегда их формы, никогда их лица. Люди не интересовали его, только их формальная элегантность.
В Seurat нет никакой неопрятности; все красиво уравновешено. Парк был весьма шумным местом: человек уносит свой горн, дети бегут вокруг, есть собаки. 'Yet впечатление, которое мы получаем, имеет тишину, контроля, ничего приведенного в беспорядок. Я думаю, что это - это, которое делает Ла Гранда Жатта настолько движущимся нам, кто живет в таком беспорядочном мире: контроль Сеерэта. Есть интеллектуальная ясность здесь, которая освобождает его, чтобы нарисовать этот маленький парк, удивительная поэзия. Даже если люди в парке - пары или группы, они все еще кажутся одними в своей краткости формы — один, но не одинокий. Никакое число не вторгается на чье - либо место: все сосуществуют в мире.
Это - мир, и реальный и нереальный — священный мир. Мы часто изматываемся давлениями жизни и ее скоростью, и многие из нас думают время от времени: Остановите мир, я хочу выйти! В этой живописи Seurat "остановил мир, " и это показывает себя как красивый, освещенный солнцем, и тихий — это - мир Сеерэта, от которого мы никогда не хотели бы выходить.

Для того что бы переводить с помощью электронного переводчика, надо знать язык. Так же электронные переводчики не предназначены для перевода текстов, они могут переводить слова и словосочетания.

какая-то чушь про сеурата ))
а то что сверху - гугл переводчик ))))))))))))

Своими силами с использованием словарика уже религия не позволяет переводить?

Словарь в руки и вперёд.

Картина Сёра, Воскресный вечер на остраве Гранд-Жатт одна из тех редких произведений искусств, которое стоит особняком. Его превосходство интуитивно понятно всем. Это превосходство загадочно, потому-что тематика работы не какой-то глубоко-эмоциональный момент или историческое событие, а самая банальная из обыденных сцен: Парижане наслаждаются днём в местном парке. Пока-что мы кончно не понимаем эту неуловиную силу. Никому неизвестный тогда ещё, когда он писал её, Сёра было не более 25 (только с 7 годами жизни) , молодой человек с научной теорией доказывал; здесь трудный рецепт успеха. Его теория была оптической: убеждение что рисование в точках, известное как пуантилизм или дивизионизм произвела бы более насыщенная чем рисование штрихами.
Сёра потратил 2-а года на написание этой картины, кропотливо работая над пейзажем парка перед фокусированием на людях: над формой, не над личности. Индивидуальность не интересовала его, только их строгая чёткость.
У Сёра нет беспорядка; всё находится в прекрасном былансе друг с другом. Парк был весьма шумным местом: веселящиеся люди, дети бегающие кругом, собаки. Теперь впечатление которое у нас возникает- тишина, сдержанность, ничего беспорядочного. Я думаю, что это делает Гранд-Жатт настолько волнующ для нас, живущих в столь беспорядочном мире: контроль Сёра.
Есть разумная ястность здесь, которая освобождает его, чтобы нарисовать этот маленикий парк
Здесь есть мысленная чёткость позволившая ему свободно нарисовать маленикий парк с удивительной поэзией. Даже если люди в парке –пары или группы, они кажутся одними в своей красоте форм-одни, но не одиноки. Не одна фигура не кажется не на своё место: все сосуществуют в гармонии.
Этот мир одновременно и реальный- и не реальный. Мы часто устаём от давления жизни, её скорости и многие из нас думают время от времени: Стоп мир, я хочу выйти! В этом полотне Сёра «остановил мир» , и он открылся себе красивым, освещённым солнцем и тихим- это мир Сёра, из которго мы никогда не хотели бы выйти.

Сера провел два года рисуют эту картину, кропотливо сосредоточившись на ландшафте парка, прежде чем обратил внимание на людей, всегда их формы, но не их личности. Лица его не интересовали, только их формальной элегантности.
Нет неопрятность в Сера; все прекрасно сбалансирован. Парк был довольно шумное место: человек трубит в свой Горн, дети бегают, собаки.' Но впечатление, которое мы получаем молчания, из-под контроля, ничего неупорядоченного. Я думаю, именно это делает Гранд-Жатт так трогательно для нас, кто живет в таком неупорядоченном мире: контроль Сера. Здесь есть интеллектуальная ясность, которая освобождает его, чтобы нарисовать этот небольшой парк, удивительные стихи. Даже если люди в парке находятся пары или группы, они все еще, кажется, одиноки в своем лаконичность формы — одна, но не одинока. Не фиг посягает на чужое пространство: все сосуществовать в мире.
Это мир как реальный и нереальный — священный мир. Нас часто терзают жизненными трудностями и его скорость, и многие из нас думаю в разы: Остановите мир, я хочу сойти! В этой картины, Сера имеет "остановил мир", и она проявляет себя как прекрасная, залитая солнцем, и молчать — это мир Сера, от которой мы никогда не хотел бы выйти.
ЭТО ПЕРЕВЕДЕНО ПЕРЕВОДЧИКОМ, И ТО Я ВСЁ ПОНЯЛ

Seurat's Sunday Afternoon on the Island of the Grande Jatte is one of those rare works of art that stands alone; its transcendence is instinctively recognised by everyone. What makes this transcendence so mysterious is that the theme of the work is not some profound emotion or momentous event, but the most banal of workaday scenes: Parisians enjoying an afternoon in a local park. Yet we never seem to fathom its elusive power. Stranger still, when he painted it, Seurat was a mere 25 (with only seven more years to live), a young man with a scientific theory to prove; this is hardly the recipe for success. His theory was optical: the conviction that painting in dots, known as pointillism or divisionism, would produce a brighter colour than painting in strokes.
Seurat spent two years painting this picture, concentrating painstakingly on the landscape of the park before focusing on the people; always their shapes, never their personalities. Individuals did not interest him, only their formal elegance.
There is no untidiness in Seurat; all is beautifully balanced. The park was quite a noisy place: a man blows his bugle, children run around, there are dogs.'Yet the impression we receive is of silence, of control, of nothing disordered. I think it is this that makes La Grande Jatte so moving to us who live in such a disordered world: Seurat's control. There is an intellectual clarity here that sets him free to paint this small park with an,astonishing poetry. Even if the people in the park are pairs or groups, they still seem alone in their concision of form — alone but not lonely. No figure encroaches on another's space: all coexist in peace.
This is a world both real and unreal — a sacred world. We are often harried by life's pressures and its speed, and many of us think at times: Stop the world, I want to get off! In this painting, Seurat has "stopped the world," and it reveals itself as beautiful, sunlit, and silent — it is Seurat's world, from which we would never want to get off.