как соотносится история Грегора Замзы с судьбой самого Кафки?

Однажды в одном из писем Кафка сообщает о странном (а иначе об этом и писать не стоило! ) случае, с ним приключившемся. В своей комнате в гостинице он обнаруживает клопа. Явившаяся на его призыв хозяйка весьма удивилась и сообщила, что во всей гостинице ни одного клопа не видно. с чего бы появиться ему именно в этой комнате? Может быть, этот вопрос задал себе и Франц Кафка. Клоп именно в его комнате — это его клоп, его собственное насекомое, как бы его альтер его. Не в результате ли подобного происшествия возник замысел писателя, подаривший нам столь замечательную новеллу?
Безусловно, для представителей рода человеческого клоп — самое отвратительное и мерзкое насекомое. жуки бывают и красивыми, но клопы, по крайней мере, с человеческой точки зрения, — отнюдь.. . Притом, что жуки, в отличие от клопов, — не кровососущие насекомые, а в истории семейства Грегора Замзы клоп-кровосос — пусть символически — сыграл бы более определенную роль, во всяком случае — с точки зрения автора. Да и округлость туловища насекомого — Грегора разве не может напоминать о высосанной, если не крови, то хотя бы жизни членов семейства? А ведь упреки отца, матери, и прочих многочисленных родственников Франца Кафки в его эгоизме и нежелании участвовать в укреплении семейного благополучия вполне соразмерны предыдущему предположению: с точки зрения обывателя не преумножать жизнь — значит лишать ее сущности.
После семейных сцен Франц Кафка месяцами скрывался в своей комнате, не участвуя ни в семейных трапезах, ни в семейном общении другого рода. Так он «наказывал» себя в жизни, так он наказывает Грегора Замзу в новелле. Преображение сына воспринимается семейством как своего рода отвратительная болезнь, а о недомоганиях Франца Кафки постоянно упоминается не только в дневниках или письмах, они — чуть ли не привычная тема на протяжении многих лет его жизни, как бы накликавшая и болезнь смертельную.