КАБУЛ.. . В русской литературе какой?

Возле города Кабула -
В рог труби, штыком вперед! -
Захлебнулся, утонул он,
Не прошел он этот брод,
Брод, брод, брод вблизи Кабула.
Ночью вброд через Кабул-реку!
В эту ночь с рекой бурлившей эскадрон
боролся плывший,
Темной ночью вброд через Кабул-реку.

В городе развалин груды -
В рог труби, штыком вперед! -
Друг тонул, и не забуду
Мокрое лицо и рот!
Брод, брод, брод вблизи Кабула,
Ночью вброд через Кабул-реку!
Примечай, вступая в воду, - вехи есть
для перехода
Темной ночью вброд через Кабул-реку.

Солнечен Кабул и пылен -
В рог труби, штыком вперед! -
Мы же вместе, рядом плыли,
Мог прийти и мой черед.. .
Брод, брод, брод вблизи Кабула,
Ночью вброд через Кабул-реку!
Там теченье волны гонит, слышишь - бьются
наши кони?
Темной ночью вброд через Кабул-реку.. .

Взять Кабул должны мы были -
В рог труби, штыком вперед! -
Прочь отсюда, где сгубили
Мы друзей, где этот брод,
Брод, брод, брод вблизи Кабула.
Ночью вброд через Кабул-реку!
Удалось ли обсушиться, не хотите ль
возвратиться
Темной ночью вброд через Кабул-реку?

Провались она хоть в ад -
В рог труби, штыком вперед! -
Ведь остался б жив солдат,
Не войди он в этот брод,
Брод, брод, брод вблизи Кабула.
Ночью вброд через Кабул-реку!
Бог простит грехи их в мире.. . Башмаки у них,
как гири, -
Темной ночью вброд через Кабул-реку.. .

Поверни от стен Кабула -
В рог труби, штыком вперед! -
Половина утонула
Эскадрона, там, где брод,
Брод, брод, брод вблизи Кабула
Ночью вброд через Кабул-реку!
Пусть в реке утихли воды, не зовем уже
к походу
Темной ночью вброд через Кабул-реку.
(Р. Киплинг)

"Вот ручка, не пишет, холера,
хоть голая баба на ней.
С приветом, братишка Валера,
ну, как там - даёшь трудодней?
Пока нас держали в Кабуле,
считай до конца января,
ребята на город тянули,
а я так считаю, что зря.
Конечно, чечмеки, мечети,
кино подходящего нет,
стоят, как надрочены, эти.. .
ну, как их.. . минет, не минет.. .
трясутся на них "муэдзины"
не хуже твоих мандавох.. .
Зато шашлыки, магазины -
ну, нет, городишко не плох.
Отличные, кстати, базары.
Мы как с отделённым пойдём,
возьмём у барыги водяры
и блок сигарет с верблюдом;
и как они тянутся, тёзка,
кури хоть полпачки подряд.
Но тут началась переброска
дивизии нашей в Герат.
И надо же как не поперло -
с какой-то берданки, с говна,
водителю Эдику в горло
чечмек лупанул - и хана.
Машина крутнулась направо,
я влево подался, в кювет,
а тут косорылых орава,
втащили в кусты - и привет.
Фуражку, фуфайку забрали.
Ну, думаю, точка. Отжил.
Когда с меня кожу сдирали,
я сильно сначала блажил.
Ну, как там папаня и мама?
Пора. Отделённый кричит.
Отрубленный голос имама
из красного уха торчит. " Л. Лосев, "Валерик".

***

" В Кабуле выпал первый снег —
сиди на «травке» .
А я имела неуспех
в торговой лавке.

Но лавка, видишь ли, в Москве,
а Бог — в Кабуле.
Не оттого ли в голове
шальные рифмы?

«В Кабуле выпал первый снег» .
Летели сводки:
«От холода страхуют всех
московской водкой» .

Такой погибели имам
не знал ни разу.
А дети на руках у мам
голубоглазы.

Давно развеяло ребят
в тюльпанах чёрных.
А дети скачут и галдят —
чужие зёрна.

Ко мне неласков был расклад
гешефтов плоских.
Земля — не яблоневый сад,
а дом Облонских,

где всё смешалось.. . Но сие —
чужая строчка.
А что касаемо у. е. —
поставим точку.

Постскриптум. Вышел из пещер
тот самый Ладен.
И снег к нему был детски щедр.
И всё. И ладно. "В. Волченко.

***

"Жестоковыйные горные племена!
Все меню -- баранина и конина.
Бороды и ковры, гортанные имена,
глаза, отродясь не видавшие ни моря, ни пианино.
Знаменитые профилями, кольцами из рыжья,
сросшейся переносицей и выстрелом из ружья
за неимением адреса, не говоря -- конверта,
защищенные только спиной от ветра,
живущие в кишлаках, прячущихся в горах,
прячущихся в облаках, точно в чалму -- Аллах,

видно, пора и вам, абрекам и хазбулатам,
как следует разложиться, проститься с родным халатом,
выйти из сакли, приобрести валюту,
чтоб жизнь в разреженном воздухе с близостью к абсолюту
разбавить изрядной порцией бледнолицых
в тоже многоэтажных, полных огня столицах,
где можно сесть в мерседес и на ровном месте
забыть мгновенно о кровной мести
и где прозрачная вещь, с бедра
сползающая, и есть чадра.

И вообще, ибрагимы, горы -- от Арарата
до Эвереста -- есть пища фотоаппарата,
и для снежного пика, включая синий
воздух, лучшее место -- в витринах авиалиний.
Деталь не должна впадать в зависимость от пейзажа!
Все идет псу под хвост, и пейзаж -- туда же,
где всюду лифчики и законность.
Там лучше, чем там, где владыка -- конус
и погладить нечего, кроме шейки
приклада, грубой ладонью, шейхи.

Орел парит в эмпиреях, разглядывая с укором
змеиную подпись под договором
между вами -- козлами, воспитанными в Исламе,
и прикинутыми в сплошной габардин послами,
ухмыляющимися в объектив ехидно.
И больше нет ничего нет ничего не видно
ничего ничего не видно кроме
того что нет ничего благодаря трахоме
или же глазу что вырвал заклятый враг
и ничего не видно мрак. " И. Бролский, "К переговорам в Кабуле".