Почему все не так? Вроде все как всегда:
То же небо - опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода,
Только он не вернулся из боя.
Мне теперь не понять, кто же прав был из нас
В наших спорах без сна и покоя.
Мне не стало хватать его только сейчас,
Когда он не вернулся из боя.
Он молчал невпопад и не в такт подпевал,
Он всегда говорил про другое,
Он мне спать не давал, он с восходом вставал,
А вчера не вернулся из боя.
То, что пусто теперь, - не про то разговор,
Вдруг заметил я - нас было двое.
Для меня будто ветром задуло костер,
Когда он не вернулся из боя.
Нынче вырвалась, будто из плена, весна,
По ошибке окликнул его я:
- Друг, оставь покурить! - А в ответ - тишина:
Он вчера не вернулся из боя.
Наши мертвые нас не оставят в беде,
Наши павшие - как часовые.
Отражается небо в лесу, как в воде,
И деревья стоят голубые.
Нам и места в землянке хватало вполне,
Нам и время текло для обоих.
Все теперь одному. Только кажется мне,
Это я не вернулся из боя. (В. Высоцкий)
Литература
Ваши литературные ассоциации на тему "он не вернулся из боя"?
...Я тоже рад был, но, присев у пня,
Я выл белугой и судьбину клял:
Немецкий снайпер дострелил меня,
Убив того, который не стрелял.
Я выл белугой и судьбину клял:
Немецкий снайпер дострелил меня,
Убив того, который не стрелял.
На носилках, около сарая,
На краю отбитого села,
Санитарка шепчет, умирая:
— Я ещё, ребята, не жила.. .
И бойцы вокруг неё толпятся
И не могут ей в глаза смотреть:
Восемнадцать — это восемнадцать,
Но ко всем неумолима смерть.. .
Через много лет в глазах любимой,
Что в его глаза устремлены,
Отблеск зарев, колыханье дыма
Вдруг увидит ветеран войны.
Вздрогнет он и отойдет к окошку,
Закурить пытаясь на ходу.
Подожди его, жена, немножко —
В сорок первом он сейчас году.
Там, где возле черного сарая,
На краю отбитого села,
Девочка лепечет, умирая:
— Я ещё, ребята, не жила...
На краю отбитого села,
Санитарка шепчет, умирая:
— Я ещё, ребята, не жила.. .
И бойцы вокруг неё толпятся
И не могут ей в глаза смотреть:
Восемнадцать — это восемнадцать,
Но ко всем неумолима смерть.. .
Через много лет в глазах любимой,
Что в его глаза устремлены,
Отблеск зарев, колыханье дыма
Вдруг увидит ветеран войны.
Вздрогнет он и отойдет к окошку,
Закурить пытаясь на ходу.
Подожди его, жена, немножко —
В сорок первом он сейчас году.
Там, где возле черного сарая,
На краю отбитого села,
Девочка лепечет, умирая:
— Я ещё, ребята, не жила...
Бондарев Горячий снег
Симонов Живые и мертвые
Симонов Живые и мертвые
А зори здесь тихие Б. Васильева
Н. Майоров
Погиб в 22 года в боях под Смоленском.
...
Нам не дано спокойно сгнить в могиле -
Лежать навытяжку и приоткрыв гробы, -
Мы слышим гром предутренней пальбы,
Призыв охрипшей полковой трубы
С больших дорог, которыми ходили.
Мы все уставы знаем наизусть.
Что гибель нам? Мы даже смерти выше.
В могилах мы построились в отряд
И ждем приказа нового. И пусть
Не думают, что мертвые не слышат,
Когда о них потомки говорят.
...
Мы были высоки, русоволосы.
Вы в книгах прочитаете как миф
О людях, что ушли недолюбив,
Не докурив последней папиросы.
… И как бы не давили память годы,
Нас не забудут потому вовек,
Что, всей планете делая погоду,
Мы в плоть одели слово “Человек”!
Погиб в 22 года в боях под Смоленском.
...
Нам не дано спокойно сгнить в могиле -
Лежать навытяжку и приоткрыв гробы, -
Мы слышим гром предутренней пальбы,
Призыв охрипшей полковой трубы
С больших дорог, которыми ходили.
Мы все уставы знаем наизусть.
Что гибель нам? Мы даже смерти выше.
В могилах мы построились в отряд
И ждем приказа нового. И пусть
Не думают, что мертвые не слышат,
Когда о них потомки говорят.
...
Мы были высоки, русоволосы.
Вы в книгах прочитаете как миф
О людях, что ушли недолюбив,
Не докурив последней папиросы.
… И как бы не давили память годы,
Нас не забудут потому вовек,
Что, всей планете делая погоду,
Мы в плоть одели слово “Человек”!
финал повестей Курочкина "На войне как на войне" и Кунина "Хроники пикирующего бомбардировщика"
Юлия Друнина
ЗИНКА
Памяти однополчанки - Героя Советского Союза Зины Самсоновой.
Мы легли у разбитой ели,
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, сырой земле.
- Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то в яблочном захолустье
Мама, мамка моя живет.
У тебя есть друзья, любимый,
У меня лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.
Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет.
Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.. .
Отогрелись мы еле-еле,
Вдруг нежданный приказ: "Вперед! "
Снова рядом в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.
С каждым днем становилось горше,
Шли без митингов и знамен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.
Зинка нас повела в атаку,
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам,
Через смертные рубежи.
Мы не ждали посмертной славы,
Мы хотели со славой жить.
...Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?
Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав,
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.
- Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то в яблочном захолустье
Мама, мамка твоя живет.
У меня есть друзья, любимый,
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.
И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала.. .
ЗИНКА
Памяти однополчанки - Героя Советского Союза Зины Самсоновой.
Мы легли у разбитой ели,
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, сырой земле.
- Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то в яблочном захолустье
Мама, мамка моя живет.
У тебя есть друзья, любимый,
У меня лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.
Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет.
Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.. .
Отогрелись мы еле-еле,
Вдруг нежданный приказ: "Вперед! "
Снова рядом в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.
С каждым днем становилось горше,
Шли без митингов и знамен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.
Зинка нас повела в атаку,
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам,
Через смертные рубежи.
Мы не ждали посмертной славы,
Мы хотели со славой жить.
...Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?
Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав,
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.
- Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то в яблочном захолустье
Мама, мамка твоя живет.
У меня есть друзья, любимый,
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.
И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала.. .
"А мы с тобой, брат, из пехоты.
А летом лучше, чем зимой.
С войной
покончили мы счеты,
бери шинель, пошли домой.
Война нас гнула и косила,
пришел конец и ей самой.
Четыре года мать
без сына,
бери шинель, пошли домой.
К золе и пеплу наших улиц
опять, опять, товарищ мой,
скворцы
пропавшие вернулись,
бери шинель, пошли домой.
А ты с закрытыми очами
спишь под фанерною звездой.
Вставай, вставай,
однополчанин,
бери шинель, пошли домой.
Что я скажу твоим домашним,
как встану я перед вдовой?
Неужто
клясться днем вчерашним?
бери шинель, пошли домой.
Мы все войны шальные дети --
и генерал, и рядовой.
Опять весна на
белом свете,
бери шинель, пошли домой. " Б. Окуджава.
А летом лучше, чем зимой.
С войной
покончили мы счеты,
бери шинель, пошли домой.
Война нас гнула и косила,
пришел конец и ей самой.
Четыре года мать
без сына,
бери шинель, пошли домой.
К золе и пеплу наших улиц
опять, опять, товарищ мой,
скворцы
пропавшие вернулись,
бери шинель, пошли домой.
А ты с закрытыми очами
спишь под фанерною звездой.
Вставай, вставай,
однополчанин,
бери шинель, пошли домой.
Что я скажу твоим домашним,
как встану я перед вдовой?
Неужто
клясться днем вчерашним?
бери шинель, пошли домой.
Мы все войны шальные дети --
и генерал, и рядовой.
Опять весна на
белом свете,
бери шинель, пошли домой. " Б. Окуджава.
На заре проснулся я, утром ранним,
Средь звенящей тишины.
До сих пор в моей груди плачут раны,
Плачут раны той войны.
Вновь встает передо мной сорок первый…
От заката лезет враг.
Жуткий вой тяжелых бомб, стынут нервы,
Но в траншею загнан страх.
Танки черные горят, небо в саже,
На бортах кресты… кресты…
Встал единственный солдат грозным стражем
Неприступной высоты.
И погибшие друзья встали рядом:
"Об ушедших не тужи.
Если Бог обережет, в мирный праздник
Нашим детям расскажи. "
До Победы Вековой в сорок пятом
Было много долгих дней…
Как сейчас я вижу бой у Горбатой,
Вижу я своих друзей.
Средь звенящей тишины.
До сих пор в моей груди плачут раны,
Плачут раны той войны.
Вновь встает передо мной сорок первый…
От заката лезет враг.
Жуткий вой тяжелых бомб, стынут нервы,
Но в траншею загнан страх.
Танки черные горят, небо в саже,
На бортах кресты… кресты…
Встал единственный солдат грозным стражем
Неприступной высоты.
И погибшие друзья встали рядом:
"Об ушедших не тужи.
Если Бог обережет, в мирный праздник
Нашим детям расскажи. "
До Победы Вековой в сорок пятом
Было много долгих дней…
Как сейчас я вижу бой у Горбатой,
Вижу я своих друзей.
Константин Симонов
Смерть друга
Неправда, друг не умирает,
Лишь рядом быть перестает.
Он кров с тобой не разделяет,
Из фляги из твоей не пьет.
В землянке, занесен метелью,
Застольной не поет с тобой
И рядом, под одной шинелью,
Не спит у печки жестяной.
Но все, что между вами было,
Все, что за вами следом шло,
С его останками в могилу
Улечься вместе не смогло.
Упрямство, гнев его, терпенье —
Ты все себе в наследство взял,
Двойного слуха ты и зренья
Пожизненным владельцем стал.
Любовь мы завещаем женам,
Воспоминанья — сыновьям,
Но по земле, войной сожженной,
Идти завещано друзьям.
Никто еще не знает средства
От неожиданных смертей.
Все тяжелее груз наследства,
Все уже круг твоих друзей.
Взвали тот груз себе на плечи,
Не оставляя ничего,
Огню, штыку, врагу навстречу
Неси его, неси его!
Когда же ты нести не сможешь,
То знай, что, голову сложив,
Его всего лишь переложишь
На плечи тех, кто будет жив.
И кто-то, кто тебя не видел,
Из третьих рук твой груз возьмет,
За мертвых мстя и ненавидя,
Его к победе донесет.
1942
Смерть друга
Неправда, друг не умирает,
Лишь рядом быть перестает.
Он кров с тобой не разделяет,
Из фляги из твоей не пьет.
В землянке, занесен метелью,
Застольной не поет с тобой
И рядом, под одной шинелью,
Не спит у печки жестяной.
Но все, что между вами было,
Все, что за вами следом шло,
С его останками в могилу
Улечься вместе не смогло.
Упрямство, гнев его, терпенье —
Ты все себе в наследство взял,
Двойного слуха ты и зренья
Пожизненным владельцем стал.
Любовь мы завещаем женам,
Воспоминанья — сыновьям,
Но по земле, войной сожженной,
Идти завещано друзьям.
Никто еще не знает средства
От неожиданных смертей.
Все тяжелее груз наследства,
Все уже круг твоих друзей.
Взвали тот груз себе на плечи,
Не оставляя ничего,
Огню, штыку, врагу навстречу
Неси его, неси его!
Когда же ты нести не сможешь,
То знай, что, голову сложив,
Его всего лишь переложишь
На плечи тех, кто будет жив.
И кто-то, кто тебя не видел,
Из третьих рук твой груз возьмет,
За мертвых мстя и ненавидя,
Его к победе донесет.
1942
Похожие вопросы
- Ваши литературные ассоциации на тему "последний бой"?
- Ваши литературные ассоциации на тему "костёр"?
- Ваши литературные ассоциации на тему "рыболов"
- Ваши литературные ассоциации на тему "натюрморт"?
- Ваши литературные ассоциации на тему "незнакомка"?
- Ваши литературные ассоциации на тему "материнское сердце"?
- Ваши литературные ассоциации на тему "омут"?
- Ваши литературные ассоциации на тему "помни"?
- Ваши литературные ассоциации на тему "после дождя"?
- Ваши литературные ассоциации на тему "тихая обитель"?