Она слыла в петербургских и московских салонах
несказанною красавицей, хорошей хозяйкою, остроумницей,
муж, не чаял в ней души,
стихи ее и сборники расходились по России мгновенно.
Ими зачитывались, копировали от руки, переписывали
в альбомы.
Словно бы шутя, получил один из них в 1904 году
знаменитейшую Пушкинскую премию Российской Академии.
Ей молчаливо кивал при встречах вечно погруженный в себя
поэт и философ Владимир Соловьев,
с легкою ироническою шуткою ее подходил приветствовать
Иван Бунин.
Словно бы затаенно восхищаясь ею, находя, что "все в ней
было по-пушкински, "по-татьянински" прелестно".
Но ее, ее саму, казалось, ничто не трогало!
Бурно. Темно. Страстно. До самой глубины души…
Неуспокоенной. Неутоленной.
Весь свой темперамент она отдавала только стихотворным
строфам...
То не дева-краса от глубокого сна
Поцелуем любви пробудилась.
То проснулась она – молодая весна,
И улыбкой земля озарилась.
Словно эхо прошло...
Весна
О свет прощальный, о свет прекрасный,
Зажжённый в высях пустыни снежной,
Ты греешь душу мечтой напрасной,
Тоской тревожной, печалью нежной....
Осенний закат
Мир Лохвицкой – не камерный, а радостный, солнечный,
психологический глубокий и верный.
Читая строки, будто растворяешься и подчиняешься течению,
забывая об окружающем.
Эти песни страсти, по-другому их обозначить трудно,
раскрывают тайны женского сердца, проводят в самые
заповедные его уголки.
Быть грозе! Я вижу это
В трепетаньи тополей,
В тяжком зное полусвета,
В душном сумраке аллей.
В мощи силы раскаленной
Скрытых облаком лучей,
В поволоке утомленной
Дорогих твоих очей.
