Как бы вы назвали этот рассказ? Каково ваше мнение о нем?

Мартин встряхнул головой и оглядел небольшую группу людей вокруг себя. Все в черном, все плачут….
«-Почему они не понимают, что не надо плакать? Саша не любила, когда плачут…. Они не из-за неё плачут… из-за того, что она их оставила…»
Мысли глупые, нелепые, не имеющие отношения к похоронам, проносились в его голове…. Какие-то воспоминания – словно потускневшие семейные фотографии, где запечатлены лица людей – столь незнакомых и родных одновременно.
Ему было интересно, как выглядит Саша… Но на службе гроб стоял закрытый и проходя мимо него, люди прикладывались губами к фотографии… Скоро лицо девочки – тонкое, некрасивое и прелестное в тоже время – стало изуродовано губной помадой, столь пошлой и отвратительной на черно-белом снимке.
Родители Саши просили его выступить с речью на похоронах.… И он сидел в дальнем углу зала, слушая реи – длинные, прерываемые всхлипами – понимая, что и сказать то ему нечего.
Но он вышел и пробормотал несколько неразборчивых слов; лишь те, кто сидел ближе к помосту, поняли их «Солнца нет…». После похорон они стояли и обсуждали то, какой он странный – это Мартин – пришел на похороны и не смог сказать ничего стоящего.
А вечером, когда родители и сестра смотрели шоу Опры, ему в голову стали приходить десятки, сотни прекрасных слов и воспоминаний – тех, что никогда не уходят и никогда не тускнеют…
Он вспоминал, что она всегда говорила. Что в людях живет добро – и оно на самой поверхности…. Надо лишь слегка подтолкнуть его… делая кому-то доброе дело, она, на вопрос, как её можно отблагодарить, просила, чтобы должник делал доброе дело другому… люди кивали и улыбались, а стоило ей отойти, они крутили у виска и хихикали. Мартин все это видел, но никогда ничего не говорил Саше – он боялся сделать ей больно, показав сущность людей.
Он взял со стола школьную газету – в ней на первой полосе – большая фотография и крохотная статейка девицы-газетчицы. Лиричная, слезовыбивающая статейка.
«Дай жизнь этой потрясающей девушке ещё десяток лет – и перед нами был бы человек, достойный Леди Ди и матери Терезы.»
Достойной? Это они были бы достойны её общества…. Эта девица – она даже не знала Сашу…. – думал Мартин с какой странной, пугающей его самого, отрешенностью.
Десятки мыслей пролетали в его голове, десятки часов он, кажется, провел так. Иногда ему приносили поесть – и он ел. Иногда кто-то что-то говорил и он что-то отвечал. Иногда он засыпал, потом просыпался, потом опять засыпал.
А потом он выглянул в окно. Небо… пронзительно голубое, прелестно чистое…. Лишь единственное облачко – не облачко даже, а легкий намек на него, чем-то напоминающий изящный и уродливый девичий профиль.… Мартин вгляделся в него и улыбнулся вдруг.
-Да Саша, ты права. Все будет прекрасно.
Мартин вышел на улицу.