Кто из русских царей принимал первого посла из Японии? Как это было?

Представители семи из десяти поколений Романовых в разные времена на протяжении двух столетий имели встречи с японцами в Петербурге и Москве, а пятеро членов императорской фамилии (в том числе один будущий царь) лично посетили Японию после прекращения ею политики самоизоляции в середине прошлого века. В данной статье делается попытка проследить, как развивались российско-японские отношения на своем раннем этапе, на примере личных встреч и контактов российских монархов и членов их семей с представителями Страны восходящего солнца. Выбор Романовской эпохи не случаен: во времена Рюриковичей в России о Японии не было известно, впрочем, и японцы не имели четкого представления о странах, лежащих северо-западнее Китая.
Первым японцем, чье пребывание в России было документально зафиксировано, до недавнего времени принято было считать знаменитого Дэнбэя, волею морских течений попавшего в 1695 году на Камчатку и впоследствии доставленного «с оказией» в Москву и Петербург, где он был представлен Петру I. Правда, согласно новым исследованиям японских ученых, недавно опубликованным также и в России, Дэнбэю предшествовал как минимум еще один японец христианского вероисповедания, посетивший Россию веком раньше, во времена правления Бориса Годунова, путешествовавший из Манилы, где он и был окрещен, в католический Рим, выбрав для этого самый, казалось бы, «географически прямой» маршрут — через Индию, Персию и Россию. Однако Россия начала XVII века, времен Смуты и сменявших друг друга Лжедмитриев, была местом, крайне неблагоприятным для чужеземного путника, к тому же католика. Молодой японец был схвачен и сослан, сначала на Соловки, а позднее — в Поволжье, где и был казнен в Нижнем Новгороде в 1611 году. Но скудость источников, рассказывающих о нем, да и сам факт того, что в России путешественник назвался индусом, а не японцем и так до конца не раскрыл свое инкогнито, не позволяет включать его историю в рассмотрение процесса возникновения и развития российско-японских контактов.

Итак, встреча Петра и Дэнбэя в селе Преображенском зимой 1702 года во многом определила дальнейшее направление попыток российских правителей завязать контакты с восточной соседкой, положила начало личным контактам представителей Дома Романовых с Японией, с народом, ее населяющим.

В дальнейшем сам Петр не раз возвращался к мыслям о Японии, об установлении с ней регулярных торговых и политических отношений. Насколько известно, он еще как минимум один раз встречался с другими японцами, которые попадали в Россию тем же путем, что и Дэнбэй.

Первым японцем, чье пребывание в России было документально зафиксировано, до недавнего времени принято было считать знаменитого Дэнбэя, волею морских течений попавшего в 1695 году на Камчатку и впоследствии доставленного «с оказией» в Москву и Петербург, где он был представлен Петру I.