Почему, как жена, то с тяжелым характером? А если девушка, то легкого поведения?)

а почему, если мужчина, так обязательно.. .

ответ ассоциативный.. .
Ли заказал два бокала красного вина.
– Так Дюме рассказал тебе о моих э-э наклонностях? – отрывисто спросил он.
– Да, – ответил Аллертон с набитым ртом.
– Проклятье. Семейное проклятье – оно уходит на много поколений вглубь. Ли всегда были извращенцами. Никогда мне не забыть того невыразимого ужаса, что напрочь заморозил лимфу в моих железах – в лимфатических железах, разумеется, – когда эти пагубные слова впервые прожгли мой закружившийся вихрем разум: Я гомосексуалист. Я думал о тех накрашенных жеманных пародиях на женщин, которых видел в балтиморском ночном клубе. Неужели возможно, что я – один из этих недочеловеков? Ошеломленный, я бродил по улицам, точно у меня случилось сотрясение мозга – минуточку, доктор Килдэр, это не ваш рецепт. Я мог бы уничтожить себя, покончить с существованием, не предлагавшим, казалось, ничего, кроме нелепых страданий и унижения. Благороднее, думал я, умереть мужчиной, чем жить половым чудовищем. Но был один мудрый старый трансвестит – мы звали ее Бобо, – и он объяснил мне, что жить – мой долг, что я должен нести свою ношу гордо, чтобы все видели, что я должен преодолевать предубеждения, невежество и ненависть знанием, искренностью и любовью. Всякий раз, когда сталкиваешься с враждебным присутствием, ты выпускаешь густое облако любви, точно осьминог – чернила…
Бедный Бобо плохо кончил. Он ехал в «испано-сюизе» герцога де Вантра, у него прорвало геморрой, кишки вывалились из машины, и их намотало на заднее колесо. Его полностью выпотрошило – на сиденье, покрытом шкурой жирафа, осталась сидеть лишь пустая оболочка. Даже глаза и мозг вылетели с противным чмоканьем. Герцог говорил, что не забудет этого чудовищного хлюпа, пока его самого в личный мавзолей не отнесут.
А потом я познал смысл одиночества. Но слова Бобо возвращались ко мне из могилы, нежно пощелкивая шипящими звуками: «Ни один человек на свете поистине не одинок. Ты – часть всего живущего» . Трудность в том, чтобы убедить кого-то другого, что он, на самом деле, – часть тебя, так какого же черта? Мы все, части одного целого, должны взаимодействовать. Пральна?
Ли умолк, задумчиво глядя на Аллертона. «Интересно, чего я с мальчонкой добился» , – подумал он. Тот слушал вежливо, в паузах улыбался.
– Я вот что имею в виду, Аллертон: мы все – части одного неимоверно огромного целого. Нет смысла с этим спорить. – Ли уже начал уставать от этого номера. Он беспокойно огляделся – куда бы его теперь пристроить. – А эти бары для голубых – они тебя разве не угнетают? Конечно, никакого сравнения с заведениями для педиков в Штатах.
– Откуда мне знать? – сказал Аллертон. – Я ни разу не был в барах для педиков, если не считать тех, куда меня водил Дюме. Наверное, и там оттяг, и там.
– В самом деле не был?
– Никогда. Уильям С. Берроуз. ГОМОСЕК
3. Красоту продаю у валютного бара. \3. Овощами торгую по найму у черных. \3. Подаянье прошу в переходе метро. \4. Это я. Зеркала - лишь песчинки времен \5. в перевернутой или нетронутой колбе, \6. в перевернутой или спокойной земле, \7. в перевернутом или нетронутом небе. Светлана Трущева 1.* Я на фоне старинных песочных часов

ууууу как ты глыбоко копнула)))))))))))

Это если у жены по поведению неуд. ;)

Перефразируем:
Жена с лёгким характером, а девушка с тяжелым поведением
Сразу отпадает вопрос как?