" Что русскому хорошо, то немцу смерть"

Да уж, определение властями среднего класса в РФ для немца ниже уровня нищеты.

Бабка Муркель умудрилась растолстеть, двойной подбородок....

Нищета и безысходность.

Однако не только мрот .

Это про морозы в России с 1941-1945 год.

Уже наоборот-всё перевернулось с ног на голову, если горячим лозунгом потреотов стало "Можем повторить":)Вот где чистая погибель-в идеологии безмозглых и отмороженых напрочь)

молодняк не зная истории перед девятым мая вешает ленточки на свои авто с надписями-можем повторить -на берлин-ладно эти по незнанию но кто-то же их рисует

Сто процентов))

Железная воля
Автор: Николай Лесков
https://www.litres.ru/nikolay-leskov/zheleznaya-volya/chitat-onlayn/

— На тебе блин и ешь да молчи, а то ты, я вижу, и есть против нас не можешь.

— Отчего же это не могу?— отвечал Пекторалис.

— Да вон видишь, как ты его мнешь, да режешь, да жустеришь.

— Что это значит «жустеришь»?

— А ишь вот жуешь да с боку на бок за щеками переваливаешь.

— Так и жевать нельзя?

— Да зачем его жевать, блин что хлопочек: сам лезет; ты вон гляди, как их отец Флавиан кушает, видишь? Что? И смотреть-то небось так хорошо! Вот возьми его за краечки, обмокни хорошенько в сметанку, а потом сверни конвертиком, да как есть, целенький, толкни его языком и спусти вниз, в свое место.
85

— Этак нездорово.

— Еще что соври: разве ты больше всех, что ли, знаешь? Ведь тебе, брат, больше отца Флавиана блинов не съесть.

— Съем,— резко ответил Пекторалис.

— Ну, пожалуйста, не хвастай.

— Съем!

— Эй, не хвастай! Одну беду сбыл, не спеши на другую.

— Съем, съем, съем,— затвердил Гуго.

И они заспорили,— и как спор их тут же мог быть и решен, то ко всеобщему удовольствию тут же началось и состязание.

Сам отец Флавиан в этом споре не участвовал: он его просто слушал да кушал; но Пекторалису этот турнир был не под силу. Отец Флавиан спускал конвертиками один блин за другим, и горя ему не было; а Гуго то краснел, то бледнел и все-таки не мог с отцом Флавианом сравняться. А свидетели сидели, смотрели да подогревали его азарт и приводили дело в такое положение, что Пекторалису давно лучше бы схватить в охапку кушак да шапку; но он, видно, не знал, что «бежка́ не хвалят, а с ним хорошо». Он все ел и ел до тех пор, пока вдруг сунулся вниз под стол и захрапел.

Дьякон Савва нагнулся за ним и тянет его назад.

— Не притворяйся-ка,— говорит,— братец, не притворяйся, а вставай да ешь, пока отец Флавиан кушает.

Но Гуго не вставал. Полезли его поднимать, а он и не шевелится. Дьякон, первый убедясь в том, что немец уже не притворяется, громко хлопнул себя по ляжкам и вскричал:

— Скажите на милость, знал, надо как здоро́во есть, а умер!

— Неужли помер?— вскричали все в один голос.

А отец Флавиан перекрестился, вздохнул и, прошептав «с нами бог», подвинул к себе новую кучку горячих блинков. Итак, самую чуточку пережил Пекторалис Сафроныча и умер бог весть в какой недостойной его ума и характера обстановке.

тупой Ванёк изрекает и тупые поговорки.

Немцы смерть заслужили и это не про прожиточный минимум, это генетическая память.
Те кто не помнят прошлое, у них нет будущего.