люди, помогите пожалуйста! я вас УМОЛЯЮ ПОМОГИТЕ!!!

Теркин Василий Иванович – солдат (затем офицер) из смоленских крестьян: «…парень сам собой Он обыкновенный» .
Т. воплощает лучшие черты русского солдата и русского народа. Т. воюет с самого начала войны, трижды был в окружении, был ранен. Девиз Т. : «Не унывай» , несмотря ни на какие трудности. Так, герой, чтобы восстановить связь с бойцами, находящимися на другом берегу реки, дважды переплывает ее в ледяной воде. Или, чтобы провести во время боя телефонную линию, Т. в одиночку занимает немецкий блиндаж, в котором попадает под обстрел. Как-то раз Т. вступает в рукопашный бой с немцем и, с огромным трудом, но все-таки берет врага в плен. Все эти подвиги герой воспринимает как обычные действия на войне. Он не кичится ими, не требует за них награды. И только в шутку говорит, что для представительности ему просто необходима медаль. Даже в суровых условиях войны Т. сохраняет все человеческие качества. Герою присуще огромное чувство юмора, помогающее самому Т. и всем окружающим выжить. Так, он шутками ободряет бойцов, ведущих тяжелый бой. Т. дарят гармонь убитого командира, и он играет на ней, скрашивая солдатские минуты отдыха По дороге на фронт герой помогает старым крестьянам по хозяйству, убеждая их в скорой победе. Встретив угнанную в плен крестьянку, Т. отдает ей все трофеи. У Т. нет девушки, которая писала бы ему письма и ждала с войны. Но он не унывает, воюя за всех русских девушек. Со временем Т. становится офицером. Он освобождает родные места и, глядя на них, плачет. Имя Т. становится нарицательным. В главе «В бане» солдата с огромным количеством наград сравнивают с героем поэмы. Характеризуя своего героя, автор в главе «От автора» называет Т. «святым и грешным русским чудо-человеком» .
ИЛИ ВАРИАНТ 2
Теркин Василий Иванович — главный герой поэмы, рядовой пехотинец (затем офицер) из смоленских крестьян («Просто парень сам собой / Он обыкновенный») ; Т. воплощает лучшие черты русского солдата и народа в целом. В качестве имени для персонажа Твардовский использовал имя главного героя романа П. Боборыкина «Василий Теркин» (1892). Герой по имени Василий Теркин фигурирует в стихотворных фельетонах Твардовского периода советско-финской войны (1939—1940); ср. слова героя поэмы: «Я вторую, брат, войну / На веку воюю» . Поэма построена как цепь эпизодов из военной жизни главного героя, которые не всегда имеют непосредственную событийную связь между собой. В главе «На привале» Т. с юмором рассказывает молодым бойцам о буднях войны; говорит, что воюет с самого начала войны, трижды был в окружении, был ранен. В главе «Перед боем» речь идет о том, как в первые месяцы войны в группе из десяти бойцов, выходящих из окружения, Т. был «как бы политрук» , повторяя одну «политбеседу» : «Не унывай» .

В главе. Теркин ранен» герой, проводя во время боя телефонную линию, в одиночку занимает немецкий блиндаж, но попадает в нем под обстрел собственной артиллерии; Т. ранен, однако наступающие танкисты спасают его, отвозя в санбат. В главе «О награде» Т. комично рассказывает о том, как вел бы себя, вернувшись с войны в родную деревню; говорит, что для представительности ему совершенно необходима медаль. В главе «Гармонь» Т. возвращается из госпиталя после ранения; по дороге встречает спасших его танкистов, играет на гармони, принадлежавшей их убитому командиру, и они на прощание отдают гармонь ему. В главе «Два солдата» Т. по дороге на фронт оказывается в доме старых крестьян, помогает им по хозяйству, разговаривает со стариком хозяином, воевавшим в первую мировую войну, и на прощание на его вопрос: «Побьем мы немца / Или, может, не побьем? » отвечает: «Побьем, отец» . В главе «О потере» Т. рассказывает солдату, потерявшему кисет, как, привезенный танкистами в санбат, обнаружил пропажу шапки и молоденькая санитарка подарила ему свою; он надеется встретить ее и вернуть шапку. Т. дарит свой кисет бойцу взамен потерянного. В главе «Поединок» Т. вступает в рукопашный бой с немц

Читат нужно книжки и разбираться в сути написанного, а не на ответах сидеть.

Есть только это! Делзи!
ОТ АВТОРА

На войне, в пыли походной,
В летний зной и в холода,
Лучше нет простой, природной
Из колодца, из пруда,
Из трубы водопроводной,
Из копытного следа,
Из реки, какой угодно,
Из ручья, из-подо льда, -
Лучше нет воды холодной,
Лишь вода была б - вода.

На войне, в быту суровом,
В трудной жизни боевой,
На снегу, под хвойным кровом,
На стоянке полевой, -
Лучше нет простой, здоровой,
Доброй пищи фронтовой.
Важно только, чтобы повар
Был бы повар - парень свой;
Чтобы числился недаром,
Чтоб подчас не спал ночей, -
Лишь была б она с наваром
Да была бы с пылу, с жару -
Подобрей, погорячей;

Чтоб идти в любую драку,
Силу чувствуя в плечах,
Бодрость чувствуя.
Однако
Дело тут не только в щах.

Жить без пищи можно сутки,
Можно больше, но порой
На войне одной минутки
Не прожить без прибаутки,
Шутки самой немудрой.

Не прожить, как без махорки,
От бомбежки до другой
Без хорошей поговорки
Или присказки какой -

Без тебя, Василий Теркин,
Вася Теркин - мой герой,
А всего иного пуще
Не прожить наверняка -
Без чего? Без правды сущей,
Правды, прямо в душу бьющей,
Да была б она погуще,
Как бы ни была горька.

Что ж еще?. . И все, пожалуй.
Словом, книга про бойца
Без начала, без конца.
Почему так - без начала?
Потому, что сроку мало
Начинать ее сначала.

Почему же без конца?
Просто жалко молодца.

С первых дней годины горькой,
В тяжкий час земли родной
Не шутя, Василий Теркин,
Подружились мы с тобой,

Я забыть того не вправе,
Чем твоей обязан славе,
Чем и где помог ты мне.
Делу время, час забаве,
Дорог Теркин на войне.

Как же вдруг тебя покину?
Старой дружбы верен счет.
Словом, книгу с середины
И начнем. А там пойдет.

НА ПРИВАЛЕ

- Дельный, что и говорить,
Был старик тот самый,
Что придумал суп варить
На колесах прямо.
Суп - во-первых. Во-вторых,
Кашу в норме прочной.
Нет, старик он был старик
Чуткий - это точно.

Слышь, подкинь еще одну
Ложечку такую,
Я вторую, брат, войну
На веку воюю.
Оцени, добавь чуток.

Покосился повар:
"Ничего себе едок -
Парень этот новый".
Ложку лишнюю кладет,
Молв

"Василий Теркин", повторяю, известен читателю, в первую очередь армейскому, с 1942 года. Но "Вася Теркин" был известен еще с 1939-1940 года - с периода финской кампании. В то время в газете Ленинградского военного округа "На страже Родины" работала группа писателей и поэтов: Н. Тихонов, В. Саянов, А. Щербаков, С. Вашенцев, Ц. Солодарь и пишущий эти строки.

Как-то, обсуждая совместно с работниками редакции задачи и характер нашей работы в военной газете, мы решили, что нужно завести что-нибудь вроде "уголка юмора" или еженедельного коллективного фельетона, где были бы стихи и картинки. Затея эта не была новшеством в армейской печати.

...И вот мы, литераторы, работавшие в редакции "На страже Родины", решили избрать персонаж, который выступал бы в сериях занятных картинок, снабженных стихотворными подписями. Это должен был быть некий веселый, удачливый боец, фигура условная, лубочная. Стали придумывать имя. Шли от той же традиции, "уголков юмора" красноармейских газет, где тогда были в ходу свои Пулькины, Мушкины и даже Протиркины (от технического слова "протирка" - предмет, употребляющийся при смазке оружия) . Имя должно было быть значимым, с озорным, сатирическим оттенком. Кто-то предложил назвать нашего героя Васей Теркиным, именно Васей, а не Василием. Были предложения назвать Ваней, Федей, еще как-то, но остановились на Васе. Так родилось это имя.

...В качестве спецкорреспондента, а еще точнее сказать - в качестве именно "писателя" (была такая штатная должность в системе военной печати) я прибыл на Юго-Западный фронт, в редакцию газеты "Красная Армия", и стал делать то, что делали тогда все писатели на фронте.

Я писал очерки, стихи, фельетоны, лозунги, листовки, песни, статьи, заметки - все.

И когда в редакции возникла идея завести постоянный фельетон с картинками, я предложил "Теркина", но не своего, оставленного дома в тетрадках, а того, который со дней финской кампании был довольно известен в армии.

...Жанровое обозначение "Книги про бойца", на котором я остановился, не было результатом стремления просто избежать обозначения "поэма", "повесть" и т. п. Это совпало с решением писать не поэму, не повесть или роман в стихах, то есть не то, что имеет свои узаконенные и в известной мере обязательные сюжетные, композиционные и иные признаки. У меня не выходили эти признаки, а нечто все-таки выходило, и это нечто я обозначил "Книгой про бойца". Имело значение в этом выборе то особое, знакомое мне с детских лет звучание слова "книга" в устах простого народа, которое как бы предполагает существование книги в единственном экземпляре. Если говорилось, бывало, среди крестьян, что, мол, есть такая-то книга, а в ней то-то и то-то написано, то здесь никак не имелось в виду, что может быть другая точно такая же книга. Так или иначе, но слово "книга" в этом народном смысле звучит по-особому значительно, как предмет серьезный, достоверный, безусловный.

Вот, посмотри, что нашла ми!))) Думаю, это оно, что те нужно))) Прочитай - пригодится!!! =)))

«Василий Тёркин» Александра Твардовского
Материалы к уроку
Выдающийся исследователь художественной литературы М. М. Бахтин так определяет мир древней поэмы-эпопеи: “Эпический мир знает одно-единое и единственное сплошь готовое мировоззрение, одинаково обязательное и несомненное для героев, и для автора, и для слушателей”. Можно утверждать, что знаменитая поэма А. Т. Твардовского «Василий Тёркин» , создававшаяся в годы Великой Отечественной войны, несёт в себе указанную выше черту древней героической поэмы-эпопеи.

В поэме-эпопее «Василий Тёркин» налицо та целостность, без которой невозможно “эпическое состояние мира” (термин Гегеля) . Единение людей проявляется и в их отношениях друг с другом: что принципиально, в поэме нередко встречается ситуация подлинного общения, взаимопонимания, о чём свидетельствует многое — и психологическая раскованность рассказчика, мастерски владеющего тайнами речетворчества, и эмоциональная реакция слушателя на воспринятое слово, такое понятное и дорогое.

Сам главный герой — отражение народного идеала человека: он и герой, и мастер на все руки, и балагур, и музыкант, и в душе поэт; он очень прост в общении, но не груб. Мы можем говорить о характере Василия Тёркина, но не о судьбе, в том смысле, в каком употребляют это слово, характеризуя произведение романического жанра. Как известно, в последнем показывается индивидуальная траектория жизненного пути героя. В поэме же Твардовского на первом плане совсем другое: непосредственная связь судьбы героя с судьбой народа в совершенно особый исторический период — период, когда решается судьба страны.

Автор является частью изображаемого им мира. Поэтому неудивительно, что иногда чуть ли не исчезает дистанция между его сознанием и сознанием того или иного персонажа: реплики или монологи последнего смело могли бы войти в его лирические отступления и наоборот.

У произведения Твардовского есть подзаголовок: «Книга про бойца» . Автор об этом говорил следующее: “Имело значение в этом выборе то особое, знакомое мне с детских лет звучание слова «книга» в устах простого народа, которое как бы предполагает существование книги в единственном экземпляре. Если говорилось, бывало, среди крестьян, что, мол, есть такая-то книга, а в ней то-то и то-то написано, то здесь никак не имелось в виду, что может быть другая точно такая же книга. Так или иначе, но слово «книга» в этом народном смысле звучит по-особому значительно, как предмет серьёзный, достоверный, безусловный”.

В поэме Твардовского звучит героическая тема. Так, в главе «Поединок» противостояние главного героя поэмы и немца показывается таким образом, что в сознании читателя возникают ассоциации с древними поэмами, фольклорными и литературными, ассоциации, поддержанные самим автором, который вводит в текст произведения следующее сравнение: “Как на древнем поле боя, // Грудь на грудь, что щит на щит, — // Вместо тысяч бьются двое, // Словно схватка всё решит”. Причём у обоих за спиной “самолёты, танки, пушки”. Создаётся ощущение, что результат поединка решает исход глобального противостояния: “Держит фронт Василий Тёркин, // В забытьи глотая кровь”, а “страна-держава” восхищается своим героем.

Но далее эпическая тема подаётся в несколько сниженном ракурсе, что нисколько “не дискредитирует” главного героя, действительно совершающего подвиг: “Что страна! Хотя бы рота // Видеть издали могла, // Какова его работа // И какие тут дела”. Вместо страны упоминается о роте, а героический поступок называется работой (позднее автор напишет: “Смотрит грустно, дышит тяжко, — // Поработал человек”). Причём дальнейшая психологическая характеристика (“Только Тёркин не в обиде. // Не за тем на смерть идёшь, // Чтобы кто-нибудь увидел. // Хорошо б. А нет — ну что ж… ”) предельно приближает героя поэмы к читателю, так как перед последним возникает необычайно жизненный, достоверный образ человека, который и не прочь бы прославиться, но