— Бывали в капелле Орвьето, инспектор? — любезно осведомился профессор Маркони у Лестрейда и, поняв неделикатность вопроса, уточнил: — То есть, я хотел сказать, в Италии вообще бывали?
Лестрейд поднял от тарелки ненавидящий взгляд и в упор посмотрел на итальянского профессора.
— Не бывал.
Лестрейд помедлил, выбирая выражения, поколебавшись, отмел самые правдивые и выбрал вежливый вариант. — А спагетти я могу и дома кушать.
Сильвио Маркони вежливо хихикнул («ах, как очаровательно остроумно, инспектор!») и продолжил свой экскурс в историю итальянской куртуазной поэзии. Нос профессора смешно подергивался и речь лилась без остановки. Лестрейд наклонился к Холмсу.
— Помяните мое слово, Холмс, — прошипел Лестрейд прямо в ухо сыщику, — вот этот тип и есть убийца. Теперь мне это ясно. Он садист. Видите его лицо? Садист.
И, сказав так, Лейстрейд поднялся во весь рост и объявил:
— Все это, конечно, мило, леди и джентльмены. Вы так весело беседуете, и мне лестно присутствовать за столом. И все такое. И майор так мило шутит. Ну, вы понимаете, как я рад. Однако хочу напомнить, что среди вас — убийца и германский шпион. Между прочим.
Резкое заявление инспектора Скотленд Ярда положило конец веселой беседе. Застолье было скомкано. Профессора судорожными глотками допивали кофе, дрожащими десертными ложечками доедали суфле.
https://novayagazeta.ru/articles/2020/05/22/85484-chaynik-rassela-i-britva-okkama-glava-shestaya