Почему я давно не наряжаюсь в новогоднюю ночь и не готовлю праздничный стол? Что со мной сделалось?

Мне это тоже не надо. Не вижу в этом смысла. Просто поумнели мы....

рядом нет нужного человека и всё не в радость

Так и я тоже, в праздник нужно отдыхать, а не работать в ублажение чужих ртов

повзрослела)

С духом печали неразлучно действует и скука. Она, по замечанию отцов, нападает на монаха около полудня и производит в нем такое страшное беспокойство, что несносны ему становятся и место жительства, и живущие с ним братия, а при чтении возбуждается какое-то отвращение, и частая зевота, и сильная алчба. По насыщении чрева демон скуки внушает монаху помыслы выйти из келий и с кем-нибудь поговорить, представляя, что не иначе можно избавиться от скуки, как непрестанно беседуя с другими. И монах, одолеваемый скукою, подобен пустынному хворосту, который то немного остановится, то опять несется по ветру. Он как безводное облако, носимое ветром (см. Иуд. 1:12. — Прим. ред.).
   Сей демон, если не может извлечь монаха из келий, то начинает развлекать ум его во время молитвы и чтения. Это, говорит ему помысл, лежит не так, а это не тут, надобно все привести в порядок, и это все делает для того, чтобы ум сделать праздным и бесплодным.
   Болезнь сия врачуется молитвою, воздержанием от празднословия, посильным рукоделием, чтением слова Божия и терпением; потому что и рождается она от малодушия, и праздности, и празднословия (Прп. Антиох. Сл. 26; Прп. Исаак Сирин. Сл. 30).
   Трудно избежать ее начинающему жизнь монашескую, ибо она первая нападает на него. Потому прежде всего и должно остерегаться ее посредством строгого и беспрекословного исполнения всех возлагаемых на послушника обязанностей. Когда занятия твои придут в настоящий порядок, тогда скука не найдет места в сердце твоем. Скучают только те, у кого дела не в порядке. Итак, послушание есть лучшее врачевство против сей опасной болезни.
   Когда одолевает тебя скука, то говори себе, по наставлению преподобного Исаака Сирина: «Снова вожделеваешь ты нечистоты и срамной жизни. И если тело скажет тебе: «Великий грех самому себя убивать», — то отвечай ему: «Сам себя убиваю потому, что не могу жить нечисто. Умру здесь, чтобы не увидеть мне истинной смерти души моей, смерти для Бога. Лучше мне умереть здесь ради непорочности и не жить худой жизнию в мире. Произвольно избрал я смерть сию за грехи свои. Сам себя умерщвляю, потому что согрешил я Господу; не буду более прогневлять Его. Что мне в жизни далекой от Бога? Буду терпеть озлобления сии, чтобы не быть отчужденным от небесной надежды. Что Богу в моей жизни в этом мире, если живу в нем худо и прогневляю Бога»? (Прп. Исаак Сирин. Сл. 22).
   Иное — скука, и иное — томление духа, называемое унынием. Бывает иногда человек в таком состоянии духа, что, кажется ему, легче бы ему было уничтожиться или быть без всякого чувства и сознания, нежели долее оставаться в этом безотчетно-мучительном состоянии. Надобно спешить выйти из него. Блюдись от духа уныния, ибо от него рождается всякое зло. «Есть уныние естественное, — учит святой Варсонофий, — от бессилия, и есть уныние от беса. Если хочешь распознать их, распознавай так: бесовское приходит прежде того времени, в которое должно дать себе отдохновение, ибо, когда человек начнет что-нибудь делать, оно, прежде нежели совершится треть или четверть дела, нудит его оставить дело и встать. Тогда не надобно слушать его, но должно сотворить молитву и сидеть за делом с терпением, и враг, видя, что человек об этом творит молитву, перестает бороть его, ибо он не хочет давать повода к молитве» (Прп. Варсонофий Великий. Ответ 559)