Почему престарелая дама обманула Германна в Пиковой даме?

Классика всегда – вещь неожиданная. Она не следует канонам, а, можно сказать, создаёт их. И каждый раз – это потрясение. Классика – это адекватная Универсуму глубина постижения реальности. Она не имеет ничего общего с подражанием реальности, с реалистическим направлением в искусстве, не ограничена никакой формой.
Графиня не продавала души дьяволу, не была ведьмой и не прибегала к усилиям демонов. Искусству «шутки» , светлого начала, волшебным образом преображающего реальность, научил графиню во времена её молодости старый друг. (Она, кстати, никого не обирала, как хотел это сделать Германн, а всего лишь вернула проигрыш, который не могла оплатить. )
...И вот он стоит перед старой графиней, в её спальне, ночью. Невообразимое свидание, к которому он стремился, которого добился и достиг не слишком приглядной ценой: обманув доверие, а, может, и любовь молоденькой старухиной воспитанницы.

Старая графиня – почти уж и не человеческое существо – или это только Германну так кажется? Он вопрошает её о тайне трёх карт. Парсифаль, сумевший задать вопрос.

И – снова чудо! – старуха удостаивает его ответом. И удостаивает охотно – пистолета ещё нет и в помине – хотя явно затрудняется формулировкой, но старается дать понять, о чём идёт речь.

– Это была шутка, – говорит старая графиня: - клянусь вам! это была шутка!

И оказалось, что вопрошавший не готов принять ответ. Что пространства светлой и, вероятно, хрупкой магии, тождественной тайне жизни и откликающейся на произнесённое графиней слово, – не для него, что у него есть своя версия происшедшего, куда более весомая, где фигурируют продажа души дьяволу, ведьма и демонские усилия и где шутки не при чём, а при чём пистолет, наведенный на человеческое существо.
е понял он шутки и во второй раз: когда графиня взяла на себя труд самолично явиться ему в виде привидения – после его нехарактерной, но изрядной выпивки в трактире – и назвала ему эти не имеющие большого отношения к делу три карты, о которых он так горевал. Германн и тут принял всё абсолютно всерьёз: записывать стал. В третий раз графиня подменяет ему в последний момент последнюю карту и сама с этой карты подмигивает. Упорно отказывающийся понимать шутки Германн предпочитает сумасшествие.

Как раз этот результат её и устраивал. В качестве мести, он ведь вырвал у неё секрет против её воли.