Может ли быть православный христианский храм в модернистских формах?

Русская Православная Церковь в течении XX века, века интернационального модернизма, не построила ни одного храма в этом духе. Ни одного элемента внутреннего убранства и живописи, относящейся к авангардному искусству и дизайну. Наоборот, становление «современной» эстетики происходило в период, когда конструктивизм и авангард были советским государственным стилем, и этот период как раз совпадает с жесточайшими гонениями на христиан и попыткой полного уничтожения Церкви. Возрождение государственного модернистского стиля в архитектуре происходит во время хрущевской «оттепели»: борьба с излишествами, индустриальное домостроение и т.д. Эта «оттепель» с ее космическими экспериментами, как известно, была «суровой зимой» для Русской Церкви. И сегодня кураторское авангардное искусство не унимается в своих нападках на Православие. Это происходит потому, что изначально вся эстетика модернизма - это эстетика секуляризованного общества, общества технологического и социального прогрессизма. Железобетон позволил делать устойчивые здания в неустойчивой форме. Эта архитектура не нуждается в последнем члене триады Витрувия «Польза. Прочность. Красота». Она не имеет никакой красоты, никаких пропорций. Потому, что, потеряв одну из частей триады, распадается сама суть архитектуры. Это уже не архитектура, а скорее упаковочный дизайн. Образ общества потребления. «Потребление» не зря на церковно-славянском языке означает «разрушение, истребление, смерть». Экономика всей планеты держится на быстрой смене потребительских товаров. Именно это ведет нас не только к духовной, но и к экологической катастрофе. В градостроительном смысле модернизм уничтожил силуэты городов (по-английски skyline - небесная линия). Раньше эту линию образовывали изящные силуэты колоколен и куполов церквей, а теперь простые многоэтажные панельные коробки и стеклянные призмы офисных зданий. Большинство населения планеты вообще не считает современные здания архитектурой, потому, что в них нет устойчивой формы, и они строятся как «времянки». Сегодня в Нью-Йорке архитектор, проектирующий небоскреб, прилагает к смете на строительство смету на снос, потому, что средний срок жизни этого здания 16 лет (!). 11 сентября 2001 года (между прочим день Усекновения главы Иоанна Предтечи), предпоследний день прошлого тысячелетия по церковному календарю гибнет двойной небоскреб с символическим названием «Центр Международной Торговли», памятник потребительской цивилизации. Разумеется, его решено восстановить, но конечно же, не в тех же формах (зачем восстанавливать сломанную упаковку или разглаживать утюгом пластиковый пакет?). А вот венецианскую Кампанилу, упавшую за 100 лет до этого в 1901 году восстановили dom eva et dom era (в том же виде, и на том же месте). Все соборы и дворцы Европы, погибшие во время бомбардировок 2-й Мировой войны, также восстановили точно такими, какими они были. Вывод один: все здания, построенные в мире после 50-х годов прошлого столетия в духе модернизма, не архитектура, а упаковочный дизайн, мусор, который в скором времени окажется на свалке. Архитектура - это не просто вид искусства. Это сокровенное лицо общества, это диагноз его внутреннего состояния. Церковь, несущая в мир совершенно противоположное прогрессизму и потреблению не может иметь модернистский образ. Появление тенденций приспособления ее к модернистскому миру она преодолеет, как преодолела обновленчество.