Почему в авраамических религиях такое пренебрежительное отношение к женщинам?

Характерным примером такого отношения к женщине у продвинутых является реакция некоего Инока на статью о Гипатии, цитирую:

Ты что-то путаешь, боярин! Никогда у православных Эсфирь не была святой. Поносные слова твои о вере нашей будут тебе во грех, как богохульство. Нельзя же так упасть разумом, чтобы не видеть, что тогда была за математика и астрономия! Одна магия и колдовство! И не прилично тебе, боярин, защищать рассовые предрассудки. Языкатую девку Гипатию жалко. Выпороть её было бы довольно, ведь за базар нужно отвечать. А так грех один и изуверство! Но к вере нашей какое это имеет отношение, что ты так её поносишь? Это по узости своей мысли брешешь ты, что вера наша широка есть! Широкими вратами разврата идут разномыслы в ад, а мы единой узенькой тропочкой, проторенной святыми угодниками, бредём к подножию Божию. Тебе бы, боярин, покаяться да постом и молитвою уврачевать своё скудоумие. Бог милостив -- может быть и ты спасёшься.

Без комментариев...

А вот что пишет о пренебрежительном отношении к женщине старина Гюнтер в своей книге "Родоведение":

"...Среди индоевропейцев и германцев женщина занимала самое высокое положение у северных германцев. У них женщины были поэтессами, резчиками рун и жрицами; они, как у всех индоевропейцев, надзирали над слугами, вели дела в отсутствие мужа, как и сегодня в богатых крестьянских хозяйствах. Только в эпоху викингов положение женщины у северных германцев стали принижать, частично под христианским влиянием. У южных германцев христианство с его дуализмом «духа» и «плоти», души и тела, обесцениванием половой жизни и заимствованным у кочевников-семитов низким мнением о женщинах привели в раннем Средневековье к унижению достоинства женского пола. Но, вопреки церковным учениям, и в Средние века германское почтительное отношение к женщине, как наследственное психическое качество, продолжало проявляться и, хотя оно не изменило церковное и светское право, оно проявилось в повседневной жизни. О почтительном отношении к женщине как о врожденной черте индоевропейцев свидетельствуют женские образы ранней персидской истории и персидских героических сказаний, равно как эллинские и германские мифы и истории. Андромаха, Арета, Пенелопа, Навзикая у Гомера, представительницы римских патрицианских родов и нобилитета во времена аристократической республики и даже ранней Империи показывают, как и примеры из германской жизни, какую роль играла индоевропейская женщина как хозяйка дома, в благородном крестьянстве. Тацит писал о половом воспитании, серьёзном отношении к браку, о редкости измен, об убеждении германских мужчин, что в женщинах есть что-то «священное и пророческое». «Они не презирают их советы». Таким образом, индоевропейский патриархат крестьянской аристократии всегда был связан с характерным для индоевропейцев почтительным отношением к хозяйке дома."