У кого есть "Литературная газета" за 19 сентября 1961 г? Нужен первый текст "Бабьего Яра", Е. Евтушенко.

Приближалось 20-летие трагедии Бабьего Яра и вот другой одарённый и талантливый молодой поэт Евгений Евтушенко берётся за ту же тему и блестяще справляется с ней. Его стихотворение стало воистину хрестоматийным, принятым и признанным всей прогрессивной общественностью страны.

Евгений Евтушенко. Бабий Яр.

Над Бабьим Яром памятников нет.
Крутой обрыв, как грубое надгробье.
Мне страшно.
Мне сегодня столько лет,
как самому еврейскому народу.
Мне кажется сейчас -
я иудей.
Вот я бреду по древнему Египту.
А вот я, на кресте распятый, гибну,
и до сих пор на мне - следы гвоздей.
Мне кажется, что Дрейфус -
это я. Мещанство -
мой доносчик и судья.
Я за решёткой.
Я попал в кольцо.
Затравленный,
оплеванный.
оболганный.
И дамочки с брюссельскими оборками,
визжа, зонтами тычут мне в лицо.
Мне кажется -
я мальчик в Белостоке.
Кровь льётся, растекаясь по полам.
Бесчинствуют вожди трактирной стойки
и пахнут водкой с луком пополам.
Я, сапогом отброшенный, бессилен.
Напрасно я погромщиков молю.
Под гогот: «Бей жидов, спасай Россию! »
лабазник избивает мать мою.
О, русский мой народ! У' '
Я знаю -
ты
по сущности интернационален.
Но часто те, чьи руки нечисты,
твоим чистейшим именем бряцали.
Я знаю доброту твоей земли.
Как подло,
что. и жилочкой не дрогнув,
антисемиты пышно нарекли
себя «Союзом русского народа! »
Мне кажется -
я - это Анна Франк,
прозрачная,
как веточка в апреле.
И я люблю.
И мне не надо фраз.
Мне надо,
чтоб друг в друга мы смотрели.
Как мало можно видеть,
обонять!
Нельзя нам листьев
и нельзя нам неба.
Но можно очень много -
это нежно
друг друга в тёмной комнате обнять.
Сюда идут?
Не бойся - это гулы
самой весны -
она сюда идёт.
Иди ко мне.
Дай мне скорее губы.
Ломают дверь?
Нет - это ледоход.. .
Над Бабьим Яром шелест диких трав.
Деревья смотрят грозно,
по-судейски.
Всё молча здесь кричит,
и, шапку сняв,
я чувствую,
как медленно седею.
И сам я,
как сплошной беззвучный крик,
над тысячами тысяч погребённых. Я-
каждый здесь расстрелянный старик.
Я-
каждый здесь расстрелянный ребёнок.
Ничто во мне
про это не забудет!
«Интернационал»
пусть прогремит,
когда навеки похоронен будет
последний на земле антисемит.
Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой
я всем антисемитам,
как еврей,
и потому -
я настоящий русский!
«Литературная Газета» , 19 сентября 1961 года.

Ну, что можно сказать, прочтя эти волнующие строки. Да и нужны ли здесь какие-то слова. Просто, по возможности, следовало бы встретиться с поэтом, обнять его, взглянуть в глаза, пожать руку и тихо произнести: — Спасибо, друг, ты - настоящий человек!
Но не всё так ясно и безоблачно в нашей жизни. Спустя тридцать лет, в 1991 году, Е. Евтушенко вспомнит:
«... Черносотенцы взъелись, как лютые урки, «Бабий Яр» не простившие «Литературке»... »
А тогда, после опубликования поэмы, нашёлся антисемит-черносотенец, который выступил с ответом на неё.