Сцена для мой книги про ГУЛАГ. Как оцените?

— Тебя ждут в третьем бараке, — сказал блатарь. — Надо торопиться.
— Кому надо, пусть торопится, — ответил Павел со всем доступным ему в эти минуты спокойствием. — Ты только не погоняй!
Зэк что-то уловил в тоне Соболева, промолчал с угрюмым выражением
податливого к гримасам лица. Они прошли мимо дежурного, сделавшего вид,
что дремлет, и, подняв воротники, вступили в холодную северную ночь.
«Все-таки ты рождён для потерь, -Соболев старался идти так, чтобы
посыльный не оказался со спины. — Потерял сон, теперь можешь потерять и
жизнь: там у них, говорят, круто… »
В третьем бараке было светлее и чище, чем в остальных. Воры любили
порядок, возможно, не все, но те, кто любил, могли его и обеспечить. Они
сидели вокруг стола, передавая по кругу кружку с чифиром, которая
постоянно наполнялась расторопным зэком с порванной левой ноздрей
короткого носа.
Со стороны человеку несведущему наверняка бы показалось — собрались
крестьяне обсудить свои дела, И происходит это не в Стране Советов, где
на собраниях положено кричать и обличать, а в какой-то другой, тихой.
Может быть, даже без тюрем, сказочной державе с трезвым королём при
власти.
На самом деле вес было не так. Хороший вор всегда талантливый актёр, и
сыграть то же мирное настроение вору ничего не стоит. При этом он не
выдаст истинного расположения своего мятежного духа. Естественно, до
поры до времени…
Воровской дух — тайна, непостижимая для случайного человека с улицы
или с нар рабочего барака, где каждой фраер только и думает о том, чтобы
выжить.
Выжить! И никаких там тонкостей в образе жизни, без которых вор
просто не вор, а обыкновенный порчушка, озабоченный низменными
потребностями желудка.
Настоящих воров, одарённых в греходуховном понимании, так же мало,
как и настоящих сыщиков или святых. Воровской дух есть данность не от
мира сего, именно он каждодневно возобновляет падение своего обладателя с
таким же злонамеренным неистовством, с каким Дар Божий возобновляет
взлёты доброго гения.
В ночной пустоте их души наполняются светом, он
неизъяснимым образом, покоряя рассудок и сердце, диктует им законы
бытия, ничего общего с Законом Божьим не имеющие. Но крест, который
носит на груди каждый настоящий вор, есть тусклый отблеск Истинного
Света, бессильная надежда на то, что Господь не оставит грешника без
Своих утешений…
Большинство же людей, объявляющие себя ворами, — суррогат,
болтающийся между двумя берегами проруби, от лени и бездарности не
достигшие собственного взгляда на жизнь: церковные, дачные и прочие
воришки, выскребающие ценности не из кармана, а из человеческой души. О
них говорить трудно и противно…
Проблему истинного вора бессмысленно обсуждать на уровне социологии
или другой какой науки. Вор, существо, оснащённое самим сатаной прежде,
нежели он вышел из утробы матери. Все усилия объяснить его продуктом
общества — тщетны: он всегда вне общества.
А вор как продукт общества — просто жулик.

Непостижимость воровской природы рождает первое чувство — страх.
Никуда от этого не денешься. Соболев ощутил, как вспотели ладони. Пот —
холодный.
Вошедшего, однако, никто не заметил, и это тоже органично входило в
их безантрактную игру маленьким изящным штрихом, когда человеку дают
понять: он — ничтожество, жертва, потому должен ждать, когда о нем
вспомнят.