Оценивать Солженицына по делам его единомышленников нужен или не нужен в России культ этого автора.

Административная, коммерческая и пропагандистская «элита» России и поддерживающие её социальные слои почти поголовно состоят из почитателей этого автора. Авторитет Солженицына, что характерно, особенно высок на Украине и в Прибалтике, а также в элитах восточноевропейских стран, выращенных в рамках аналогичных проектов. Слова писателя давно стали делами, очень нехорошими.. .

Солженицын как литератор был использован Хрущёвым и его окружением как инструмент антисталинской пропаганды, реабилитации жертв репрессий и прикрытия массовой чистки кадров, политически неугодных самому Хрущёву. Можно уверенно говорить о том, что Хрущев не столько ликвидировал «культ личности» , сколько создал почву для «бунта номенклатуры» , разрушившей впоследствии собственное государство. Кроме того, Хрущев решал важнейшую лично для себя задачу: он «топил» Сталина для того, чтобы спрятать собственные, по локоть в крови, руки. Поэтому среди действительно честных и информированных людей Хрущёв и его затеи не вызывали ничего, кроме чувства отвращения. Не была исключением и писательская среда: оттепель оттепелью, но откровенно бить и топтать свою страну литераторы того времени ещё брезговали. Нового «классика» пришлось лепить «из того, что было» . Солженицын осаждал редакции со своими лагерными мемуарами. Вариант сочли идеальным: интеллигент, «репрессированный сталинской контрразведкой» , обвиняет «сталинских палачей» и «культ личности» . В результате была дана команда довести авторский текст до читаемого состояния. Это удалось не вполне; до сих пор приходится втолковывать читателям, что Солженицын пишет «особо высокохудожественным» языком, до восприятия которого не все ещё доросли. Таким образом, благодаря политическому заказу Солженицын был назначен писателем, а «Один день Ивана Денисовича» опубликован миллионным тиражом. Так возник новый жанр литературы - заказной роман-донос. Генералам психологической войны были нужны культовые фигуры, копирующие и пародирующие главных персонажей советского пантеона. Были нужны идейные оппозиционеры, способные выполнять роль коллективного агитатора. Этим требованиям соответствовали двое - Солженицын и Сахаров. После утверждения кандидатуры Солженицына на «раскрутку» в его судьбе начались настоящие чудеса. На персональную рекламу автора были брошены силы не только «голосов» , но и всего медиа-комплекса Запада. Была использована эффективная тактика: по-голливудски закрученный сценарий включал тайный вывоз из-за «железного занавеса» «гениальной рукописи» , шумное её издание, провоцирующее советские власти на псевдорепрессивную реакцию... Если хотя бы приблизительно оценить ресурсы, за долгие годы «вбитые» в Солженицына, станет очевидно, что это была самая дорогая и длительная в мировой истории реклама литературных произведений. А ведь при массированной рекламе теряет значение даже сам объект рекламной кампании, остается только рефлекс, «якорь» , навязанный поведенческий отклик. Как и в шоу-бизнесе, брэнд «гениального писателя» не идентичен ни самому автору, ни его таланту.