Правосеки турчиноввцы убивают своих же солдат за то что они отказываются стрелять в мирных жителей. нук не ублюдки ли ?

Преступная власть в Киеве. Но разве не преступление терпеть её?

Жуткий спрут, как петля на шее России, когда с одной стороны
люди, облеченные гигантской властью, как свиньи подгрызающие дуб, проводят
экономическую политику разваливающую, уничтожающую российскую экономику,
выгрызают корни национальной промышленности, низводят национальных
производителей, распродают по дешевке национальные богатства, созданные не
одним поколением народов России, с другой стороны эти же люди, как только дело
заходит о защите национальных интересов России, активно кричат об угрозе
национализма и все силы бросают на борьбу с ним. Обвиняют, пугают, вопят об
угрозе национализма, издают Указы, сами являясь истинно шовинистами, не просто
возмечтавшими создать лучшие условия для своего народа, а делающие это и
делающие это за счет других народов, в ущерб другим народам.

В России живут десятки народов многочисленнее еврейского,
скажем, татар по последней переписи больше пяти с половиной миллионов, чувашей
- около двух миллионов, полтора миллиона башкир и долго еще будем продолжать
список, пока подойдем к евреям, которых лишь полмиллиона, но ни татары, ни
чуваши, ни башкиры своего театра в столице России не имеют, а у евреев один из
лучших в Москве, и школы у них здесь свои, национальные, и синагоги, даже на
Поклонной горе, и свой университет.. , а по телевидению судить, по пышно
отмечаемым юбилейным вечерам, так в России, кроме как еврейских артистов и
писателей, других не имеется, незамеченными остаются юбилеи выдающихся мастеров
других народов…

Вот кому страшен и ненавистен русский национализм,
национализм всех проживающих в России народов. Жиды уже открыто кричат, что
России не нужны ни Пушкин, ни Гоголь, ни Ильин, ни Шульгин, ни Победоносцев. Но
виноваты в том не жиды. Это мы, русские, попустили им безоглядно и нагло
хозяйничать на нашей земле. Это мы, русские, потеряли инстинктивное природное
кровное расположение друг к другу, когда с времен сбора силы против половцев
ли, поляков ли, французов ли, русские люди обретали невиданный до того подъем
национального сознания. Когда барыня, уходя от французов, отдавала своим
холопам телеги для отъезда, она даже не думала, в мыслях не держала, что
француз ей более близок по языку, по воспитанию, по манерам, по социальному
положению и происхождению, нежели холоп, холоп для нее становился тотчас
родным, а француз - врагом. Кровь в барыне говорила и говор крови, зов крови
всегда был силен в русских и сплачивал народ, - русский человек, каков бы он ни
был, хороший, худой, богатый, бедный, изовравшийся, изолгавшийся, пропитанный
чужим духом, а то и вовсе, казалось, офранцузившийся, как было накануне 1812
года, - в крайнюю минуту опасности для Отечества всегда становился националистом.
И ничто в тот момент, ни богатство, ни карьера, ни даже сама жизнь не могли
заслонить для него главного - защиты и спасения нации.