Приматы на страницах книг... Еще примеры?

Примеров много. От горной гориллы Эми, владеющей языком жестов и горилл-охранников легендарного города Зинджа (Майкл Крайтон "Конго") до печальной обезьянки у Галича ("Памяти М. М. Зощенко") : В матершинном субботнем загуле шалманчика Обезьянка спала на плече у шарманщика, А когда просыпалась, глаза её жуткие Выражали почти человечью отчаянность, А шарманка дудела про сопки маньчжурские, И Тамарка-буфетчица очень печалилась.. . Обезьянка проснулась, тихонько зацокала, Загляделась на гостя, присевшего около, А Тамарка-буфетчица, сука рублёвая, Покачала смущённо причёскою пегою И сказала: "Пардон, но у нас не столовая, Только вы обождите, я на угол сбегаю"... А чудак глядел на обезьянку, Пальцами выстукивал морзянку, Словно бы он звал её на помощь, Удивляясь своему бездомью, Словно бы он спрашивал: "Запомнишь? " И она кивала: "Да, запомню".

На страницах книг приводить примеры не буду. Приведу пример приматов на страницах интернета.
Ваши вопосы уже воруют и размещают как собственные:

geo rayner Ученик (128)
Открыт: 46 минут назад
Подарить стикер! NEW
Приматы на страницах книг... Еще примеры?

...Но не успел командир «Кука» (старший лейтенант) принять позу, как крышка бокового люка откинулась и на палубу ступил Мем.
Это был высокий, довольно худощавый шимпанзе, весивший всего фунтов сто двадцать; впрочем, для своих семи с половиной лет он был даже тяжеловат. В космическом костюме и шлеме он мало чем отличался от человека.
Прежде всего он потребовал:
— Помогите мне выбраться из этого костюма. Кажется, я подцепил блоху на мысе Канаверал....

"(...) Однажды вечером, когда все звери спали, к доктору кто-то постучался.
- Кто там? - спросил доктор.
- Это я, - ответил тихий голос.
Доктор открыл дверь, и в комнату вошла обезьяна, очень худая и гряз-
ная. Доктор посадил ее на диван и спросил:
- Что у тебя болит?
- Шея, - сказала она и заплакала.
Тут только доктор увидел, что на шее у нее веревка.
- Я убежала от злого шарманщика, - сказала обезьяна и снова, заплака-
ла. - Шарманщик бил меня, мучил и всюду таскал за собой на веревке.
Доктор взял ножницы, перерезал веревку и смазал шею обезьяны такой
удивительной мазью, что шея тотчас же перестала болеть. Потом он выкупал
обезьяну в корыте, дал ей поесть и сказал:
- Живи у меня, обезьяна. Я не хочу, чтобы тебя обижали.
Обезьяна была очень рада. Но, когда она сидела за столом и грызла
большие орехи, которыми угостил ее доктор, в комнату вбежал злой шарман-
щик.
- Отдай мне обезьяну! - крикнул он. - Эта обезьяна моя!
- Не отдам! - сказал доктор. - Ни за что не отдам! Я не хочу, чтобы
ты мучил ее.
Взбешенный шарманщик хотел схватить доктора Айболита за горло.
Но доктор спокойно сказал ему:
- Убирайся сию же минуту! А если будешь драться, я кликну собаку Ав-
ву, и она искусает тебя.
Авва вбежала в комнату и грозно сказала:
- Рррр.. .
На зверином языке это значит:
"Беги, а не то укушу! "
Шарманщик испугался и убежал без оглядки. Обезьяна осталась у докто-
ра. Звери скоро полюбили ее и назвали Чичи. На зверином языке "чичи"
значит "молодчина".
Чуть только Таня и Ваня увидали ее, они в один голос воскликнули:
- Ах, какая она милая! Какая чудесная!
И тотчас же стали играть с нею, как со своей лучшей подружкой. Они
играли и в горелки, и в прятки, а потом все трое взялись за руки и побе-
жали на берег моря, и там обезьяна научила их веселому обезьяньему тан-
цу, который на зверином языке называется "ткелла"." К Чуковский , "Доктор Айболит".

***

"Была жара. Леса горели. Нудно
Тянулось время. На соседней даче
Кричал петух. Я вышел за калитку.
Там, прислонясь к забору, на скамейке
Дремал бродячий серб, худой и черный.
Серебряный тяжелый крест висел
На груди полуголой. Капли пота
По ней катились. Выше, на заборе,
Сидела обезьяна в красной юбке
И пыльные листы сирени
Жевала жадно. Кожаный ошейник,
Оттянутый назад тяжелой цепью,
Очнулся, вытер пот и попросил, чтоб дал я
Воды ему. Но чуть ее пригубив, —
Не холодна ли,— блюдце на скамейку
Поставил он, и тотчас обезьяна,
Макая пальцы в воду, ухватила
Двумя руками блюдце.
Она пила, на четвереньках стоя,
Локтями опираясь на скамью.
Досок почти касался подбородок,
Над теменем лысеющим спина
Высоко выгибалась. Так, должно быть,
Стоял когда-то Дарий, припадая
К дорожной луже, в день, когда бежал он
Пред мощною фалангой Александра.
Всю воду выпив, обезьяна блюдце
Долой смахнула со скамьи, привстала
И — этот миг забуду ли когда? —
Мне черную, мозолистую руку,
Еще прохладную от влаги, протянула.. .
Я руки жал красавицам, поэтам,
Вождям народа — ни одна рука
Такого благородства очертаний
Не заключала! Ни одна рука
Моей руки так братски не коснулась!
И видит Бог, никто в мои глаза
Не заглянул так мудро и глубоко,
Воистину — до дна души моей.
Глубокой древности сладчайшие преданья
Тот нищий зверь мне в сердце оживил,
И в этот миг мне жизнь явилась полной,
И мнилось — хор светил и волн морских,
Ветров и сфер мне музыкой органной
Ворвался в уши, загремел, как прежде,
В иные, незапамятные дни.
И серб ушел, постукивая в бубен.
Присев ему на левое плечо,
Покачивалась мерно обезьяна,
Как на слоне индийский магараджа.
Огромное малиновое солнце,
Лишенное лучей,
В опаловом дыму висело. Изливался
Безгромный зной на чахлую пшеницу.

В тот день была объявлена война. "
В. Ходасевич, "Обезьяна".

Убийство на улице Морг, По.
Моя приятельница Юльча, Гашек.

Йе́ху (англ. Yahoo, встречается также написание еху или йэху)

Вымышленные ?
Джонатаном Свифтом
отвратительные человекоподобные существа

Нравы йеху: «В большинстве стад йеху бывают своего рода правители<…>, которые всегда являются самыми безобразными и злобными во всём стаде. У каждого такого вожака бывает обыкновенно фаворит, имеющий чрезвычайное с ним сходство, обязанность которого заключается в том, что он лижет ноги и задницу своего господина и поставляет самок в его логовище; в благодарность за это его время от времени награждают куском ослиного мяса. Этого фаворита ненавидит всё стадо, и потому для безопасности он всегда держится возле своего господина. Обыкновенно он остаётся у власти до тех пор, пока не найдётся ещё худший; и едва только он получает отставку, как все йеху этой области, молодые и старые, самцы и самки, во главе с его преемником, плотно обступают его и обдают с головы до ног своими испражнениями. »

И изображённые? Василием Шульженко

«Туземцы были ростом от пяти футов четырех дюймов до пяти футов семи дюймов, цвет кожи у них был темный, но не черный, а словно старая сажа, длинные руки, выпяченные животы, лохматые волосы. Тела дикарей были татуированы и испещрены шрамами от надрезов, сделанных ими в знак траура при погребальных обрядах. Трудно было вообразить себе лица, менее отвечающие европейскому идеалу красоты: огромный рот, нос приплюснутый и словно раздавленный, выдающаяся вперед нижняя челюсть с белыми торчащими зубами. Никогда человеческое существо не было столь схоже с животными.
- Роберт не ошибся, - сказал Мак-Наббс, - это, несомненно, обезьяны, но породистые.
- Мак-Наббс, - спросила леди Элен, - неужели вы оправдываете тех, кто, как диких животных, преследует этих несчастных людей?
- Людей! - воскликнул майор. - Но они в лучшем случае нечто промежуточное между человеком и орангутангом. Сравните их профили с профилем обезьяны, и вы убедитесь в неоспоримом сходстве.
В данном случае Мак-Наббс был прав. Профиль туземцев-австралийцев очень резкий и почти равен по измерению профилю орангутанга. Господин де Риэнци не без основания предложил отнести этих несчастных к особому классу "человекообразных обезьян"»
(Жюль Верн «Дети капитана Гранта» )

«Балу говорил про обезьян сущую правду. Они жили на вершинах деревьев, а так как звери редко смотрят вверх, то обезьянам и Народу Джунглей не приходилось встречаться. Но если обезьянам попадался в руки больной волк, или раненый тигр, или медведь, они мучили слабых и забавы ради бросали в зверей палками и орехами, надеясь, что их заметят. Они поднимали вой, выкрикивая бессмысленные песни, звали Народ Джунглей к себе на деревья драться, заводили из-за пустяков ссоры между собой и бросали мёртвых обезьян где попало, напоказ всему Народу Джунглей. Они постоянно собирались завести и своего вожака, и свои законы и обычаи, но так и не завели, потому что память у них была короткая, не дальше вчерашнего дня. В конце концов они помирились на том, что придумали поговорку: «Все джунгли будут думать завтра так, как обезьяны думают сегодня» , и очень этим утешались. Никто из зверей не мог до них добраться, и никто не обращал на них внимания — вот почему они так обрадовались, когда Маугли стал играть с ними, а Балу на него рассердился»
(Р. Киплинг «Маугли» )

«Перепуганная Элли ждала жестокой расправы. На неё бросился сам предводитель летучих обезьян и уже протянул к горлу девочки длинные лапы с острыми когтями. Но тут он увидел на ногах Элли серебряные башмачки, и лицо его перекосилось от страха. Он отпрянул назад и загораживая Элли от подчинённых, закричал:
– Девочку нельзя трогать! Это фея! »
(А. Волков «Волшебник Изумрудного города» )

Мартышка и очки.
И. А. Крылов.

Мартышка к старости слаба глазами стала;

А у людей она слыхала,

Что это зло еще не так большой руки:

Лишь стоит завести Очки.

Очков с полдюжины себе она достала;

Вертит Очками так и сяк:

То к темю их прижмет, то их на хвост нанижет,

То их понюхает, то их полижет;

Очки не действуют никак.

«Тьфу пропасть! – говорит она, – и тот дурак,

Кто слушает людских всех врак:

Все про Очки лишь мне налгали;

А проку на волос нет в них» .

Мартышка тут с досады и с печали

О камень так хватила их,

Что только брызги засверкали.

К несчастью, то ж бывает у людей:

Как ни полезна вещь, – цены не зная ей,

Невежда про нее свой толк все к худу клонит;

А ежели невежда познатней,

Так он ее еще и гонит.