Ваше отношение к нижеприведенному выражению о литературных произведениях?

Можно согласиться, поскольку это выражение о литературе, которая относится к понятию "массовая культура", т. е. всяческие книжки, которые продаются в киосках, у метро. Это книги - так любимые женщинами романы, иронические детективы типа Донцовой и прочее. В общем, наиболее понятные народу...

Согласна.
"Всеобщее образование породило массу людей, которые умеют читать, но не умеют понять, что стоит читать".
Джордж Тревельян

"(...) Итак, книга вышла. Первые дни он часами бегал по магазинам, то жадно, то робко выискивая ее темно–синий с золотом переплет, если находил — замирал, обессилев от счастья, сердце начинало частить, жар заливал лицо, — и стоял так пять, десять минут, невидящим взглядом перебирая чужие книги и часто, но коротко взглядывая на свою (смотреть не отрываясь ему было стыдно, хотя он и понимал весь самонадеянный идиотизм своего стыда: а вдруг кто–нибудь знает — или поймет, — что это автор любуется своим детищем?), — стоял в сладко–томительном ожидании, что кто–нибудь попросит посмотреть его книгу, купит ее.. . Но при нем ее ни разу никто не купил. Покупали другие книги. Она стояла в магазинах так долго, что он перестал заходить в те из них, где она была; критика ее не заметила: как и все, что было им написано раньше, книга ушла в никуда, в пустоту. Однажды Сашок, старый друг, принес ему номер “Книжного обозрения”, где она была названа среди десятков других, недавно вышедших из печати; Сашок, инженер, ничего не понимал в литературных делах и, наверное, думал, что ему это будет приятно.. . Он был раздавлен. Тогда ему было уже (сейчас он печально–ласково улыбался, вспоминая это уже) тридцать шесть лет. Ни он, ни его книги не были нужны никому. Он вдруг ясно понял: растрачена, кончена жизнь.. .

И вот тогда, четверть века назад, к нему пришло первое письмо от читателя.

Он протянул руку и выдвинул ящик небольшого бюро, стоявшего на угловой осьмушке стола. В ящике плотно ребрились тронутые желтизною конверты, разделенные ступенчатыми закладками с обозначениями годов. Перед первой, семьдесят третьего года, стояло только одно письмо; дальше шли стопки почти одинаковой толщины, по нескольку писем в год. Письма занимали три ящика, за четверть века он получил их более ста. Если точно — сто двадцать восемь. Последнее пришло месяц назад.

Он вытащил самый первый конверт, с рисунком старинного этажерчатого самолета и бородатой головою Можайского. Город Калинин, Матвеева Наталья Петровна. Полного обратного адреса не было — наверное, она подумала, что писатель из вежливости ответит, и постеснялась его утруждать. Он вытащил письмо, развернул — оно было коротким, на одной стороне тетрадного, в бледно–лиловую клетку листа.

“Глубокоуважаемый Евгений Михайлович!

Не смогла удержаться и не написать Вам о том, какое огромное впечатление произвела на меня Ваша книга “Городские рассветы”. К великому моему сожалению, у меня нет таких слов, какими, уже к счастью для нас, Ваших читателей, обладаете Вы; могу лишь сказать, что при чтении Ваших рассказов в душе пробуждаются самые светлые чувства, не говоря уже о том наслаждении, которое доставляет образность Вашего стиля, богатство Вашего языка. Какие чудесные люди Ваш Николай из “Последнего парохода”, Саша из “Случайного попутчика”, Марина из “Я буду всегда с тобой”; как удивительно написан Иван Иванович в “Ожидании чуда”! Огромная к Вам просьба от меня и моих подруг, которые вместе со мной прочли Вашу книгу: пишите еще! В жизни так много зла, порой опускаются руки. Поверьте, после Ваших рассказов хочется жить.

С глубокой благодарностью

Наталья Матвеева”. (..) "
С Бабаян. "Письма читателей"

Это правильно, только я бы заменила слова "литературные произведения" на что-нибудь попроще, убогая литература не достойна называться произведением, а людей, не обремененных интеллектом полно, отсюда и успех.