Леопард.. . Что есть памятного о нем в беллетристике?

Смерти не ждал я ночною порою,
Но ощущал я мозга корою,
Что в морду тому я смогу посмотреть,
Кто мне позволил сейчас умереть.
Глупый однако ты, человек:
Жизни моей лишь начался век,
Ты ничего не смог изменить,
Ты научился лишь портить и бить.
И не надейся, чтоб я отомстил,
Ты душу мою.. . освободил!
Нету печалей и радости нет:
Душой я свободен, в миру меня нет.
Смерти не ждал я ночною порою,
Но ощущал я мозга корою,
Что в морду тому я смогу посмотреть,
Кто мне позволил сейчас умереть.
Глупый однако ты, человек:
Жизни моей лишь начался век,
Ты ничего не смог изменить,
Ты научился лишь портить и бить.
И не надейся, чтоб я отомстил,
Ты душу мою.. . освободил!
Нету печалей и радости нет:
Душой я свободен, в миру меня нет.
Надеюсь то мясо, что ты обездвижил
Сытость тебе принесет и покой
Я все равно свое уже отжил
Увидимся в страшном суде, дорогой.
Не осознать тебе никогда
Что убийство - есть муки, боль и беда.
Но я готов тебе это простить:
Ради еды еще можно убить.
Но ежели ты приносил мне те муки,
Просто с ружьем забавляясь от скуки:
Тут я не в силах тебя оправдать,
И Божьей милости можешь не ждать.
Не в праве я суд вершить над тобой,
Но не мечтай обресть вечный покой.
(Acinonyx jubatus."Смерть Леопарда... ")

Между берегом буйного Красного Моря
И Суданским таинственным лесом видна,
Разметавшись среди четырех плоскогорий,
С отдыхающей львицею схожа, страна.
Север - это болота без дна и без края,
Змеи черные подступы к ним стерегут,
Их сестер-лихорадок зловещая стая,
Желтолицая, здесь обрела свой приют.
А над ними насупились мрачные горы,
Вековая обитель разбоя, Тигрэ,
Где оскалены бездны, взъерошены боры
И вершины стоят в снеговом серебре.
В плодоносной Амхаре и сеют и косят,
Зебры любят мешаться в домашний табун,
И под вечер прохладные ветры разносят
Звуки песен гортанных и рокота струн.

Абиссинец поет, и рыдает багана,
Воскрешая минувшее, полное чар;
Было время, когда перед озером Тана
Королевской столицей взносился Гондар.
Под платанами спорил о Боге ученый,
Вдруг пленяя толпу благозвучным стихом,
Живописцы писали царя Соломона
Меж царицею Савской и ласковым львом.

Но, поверив Шоанской изысканной лести,
Из старинной отчизны поэтов и роз,
Мудрый слон Абиссинии, негус Негести,
В каменистую Шоа свой трон перенес.
В Шоа воины хитры, жестоки и грубы,
Курят трубки и пьют опьяняющий тэдж,
Любят слушать одни барабаны да трубы,
Мазать маслом ружье да оттачивать меч.

Харраритов, Галла, Сомали, Данакилей,
Людоедов и карликов в чаще лесов
Своему Менелику они покорили,
Устелили дворец его шкурами львов.
И, смотря на потоки у горных подножий,
На дубы и полдневных лучей торжество,
Европеец дивится, как странно похожи
Друг на друга народ и отчизна его.

Колдовская страна! Ты на дне котловины
Задыхаешься, льется огонь с высоты,
Над тобою разносится крик ястребиный,
Но в сиянье заметишь ли ястреба ты?
Пальмы, кактусы, в рост человеческий травы,
Слишком много здесь этой паленой травы.. .
Осторожнее! В ней притаились удавы,
Притаились пантеры и рыжие львы.

По обрывам и кручам дорогой тяжелой
Поднимись и нежданно увидишь вокруг
Сикоморы и розы, веселые села
И зеленый, народом пестреющий, луг.
Там колдун совершает привычное чудо,
Тут, покорна напеву, танцует змея,
Кто сто талеров взял за больного верблюда,
Сев на камень в тени, разбирает судья.

Поднимись еще выше! Какая прохлада!
Точно позднею осенью, пусты поля,
На рассвете ручьи замерзают, и стадо
Собирается кучей под кровлей жилья.
Павианы рычат средь кустов молочая,
Перепачкавшись в белом и липком соку,
Мчатся всадники, длинные копья бросая,
Из винтовок стреляя на полном скаку.

Выше только утесы, нагие стремнины,
Где кочуют ветра да ликуют орлы,
Человек не взбирался туда, и вершины
Под тропическим солнцем от снега белы.
И повсюду, вверху и внизу, караваны
Видят солнце и пьют неоглядный простор,
Уходя в до сих пор неизвестные страны
За слоновою костью и золотом

Колдовством и ворожбою,
В тишине глухих ночей
Леопард, убитый мною,
Занят в комнате моей.
Н. Гумилев

"На небесах горят паникадила,
А снизу - тьма.
Ходила ты к нему иль не ходила?
Скажи сама!
Но не дразни гиену подозрения,
Мышей тоски!
Не то смотри, как леопарды мщенья
Острят клыки!
И не зови сову благоразумья
Ты в эту ночь!
Ослы терпенья и слоны раздумья
Бежали прочь.
Своей судьбы родила крокодила
Ты здесь сама.
Пусть в небесах горят паникадила,
В могиле - тьма. " В. Соловьев.

***

"Цивилизация гонит Леопарда.
Слишком дерзок для вас?
Но пески не смутит его золото -
Эфиопов - его атлас.
Пятниста его одежда -

Рыжий прав не поборешь -
Но Леопард таким рожден - господа -
Что же хмурится сторож?

Пожалейте Леопарда - в изгнании -
Не заглушит бальзам -
И не сотрет наркотик
Видения прежних пальм. "Э. Дикинсон, пер. В. Марковой, И Лихачева.

"...– Там есть гора, – сказал он, и умолк, и сидел молча, с его сомкнутых губ не слетело больше ни слова.
Но я докончил за него. Есть в Африке гора по имени Килиманджаро, подумал я. И на западном ее склоне нашли однажды иссохший, мерзлый труп леопарда. Что понадобилось леопарду на такой высоте, никто объяснить не может.
На этом склоне мы тебя и положим, думал я, на склоне Килиманджаро, по соседству с леопардом, и напишем твое имя, а под ним еще: никто не знал, что он делал здесь, так высоко, но он здесь".
(Р. Брэдбери, "Машина до Килиманджаро")

мыши засвистели...