Когда писатель накидывает на события своего романа тёмную вуаль таинственности?

«Вуалью тайны этот образ скрыт... »

Когда есть определенная сюжетная незавершенность, и читатель так до конца не понимает истинных причин произошедшего. .

Сжала руки под тёмной вуалью.. .
"Отчего ты сегодня бледна? "
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот.. .
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру. "
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".

А. Ахматова

С кем откровенничает лирическая героиня в этих стихах -остается тайной...

когда события мистичны или трагичны
настолько что атмосфера очень темна
в своей неприглядной глубине тайны

В постмодернизме. Вот яркий пример:
"
Я не знаю. Все, о чем я здесь рассказываю, - сплошной вымысел. Герои,
которых я создаю, никогда не существовали за пределами моего воображения.
Если до сих пор я делал вид, будто мне известны их сокровенные мысли и
чувства, то лишь потому, что, усвоив в какой-то мере язык и "голос" эпохи, в
которую происходит действие моего повествования, я аналогичным образом
придерживаюсь и общепринятой тогда условности: романист стоит на втором
месте после Господа Бога. Если он и не знает всего, то пытается делать вид,
что знает. Но живу я в век Алена Роб-Грийе и Ролана Барта, а потому если это
роман, то никак не роман в современном смысле слова.
Но, возможно, я пишу транспонированную автобиографию, возможно, я
сейчас живу в одном из домов, которые фигурируют в моем повествовании,
возможно, Чарльз не кто иной, как я сам в маске. Возможно, все это лишь
игра. Женщины, подобные Саре, существуют и теперь, и я никогда их не
понимал. А возможно, под видом романа я пытаюсь подсунуть вам сборник эссе.
Возможно, вместо порядковых номеров мне следовало снабдить главы названиями
вроде: "Горизонтальность бытия", "Иллюзии прогресса", "История романной
формы", "Этиология свободы", "Некоторые забытые аспекты викторианской
эпохи"... да какими угодно.
Возможно, вы думаете, что романисту достаточно дернуть за
соответствующие веревочки и его марионетки будут вести себя как живые и по
мере надобности предоставлять ему подробный анализ своих намерений и
мотивов. На данной стадии (глава тринадцатая, в которой раскрывается
истинное умонастроение Сары) я действительно намеревался сказать о ней все -
или все, что имеет значение. Однако я внезапно обнаружил, что подобен
человеку, который в эту студеную весеннюю ночь стоит на лужайке и смотрит на
тускло освещенное окно в верхнем этаже Мальборо-хауса; и я знаю, что в
контексте действительности, существующей в моей книге, Сара ни за что не
стала бы, утерев слезы, высовываться из окна и выступать с целой главой
откровенных признаний. Случись ей увидеть меня в ту минуту, когда взошла
луна, она бы тотчас повернулась и исчезла в окутывавшем ее комнату сумраке.
Но ведь я романист, а не человек в саду, так разве я не могу следовать
за ней повсюду, куда мне заблагорассудится? Однако возможность - это еще не
вседозволенность. Мужья нередко имеют возможность прикончить своих жен (и
наоборот) и выйти сухими из воды. Но не приканчивают. "