Игра в бисер. Русский ответ Ёсано Акико.

Качает ветер тоненькие прутья,
И крепнет голос проволоки медной,
И пятна снега — яркие лоскутья —
Все, что осталось от тетради бедной…

О, небо, небо, ты мне будешь сниться;
Не может быть, чтоб ты совсем ослепло,
И день сгорел, как белая страница:
Немного дыма и немного пепла!

Жемчужный почерк оказался ложью,
И кружева не нужен смысл узорный;
И только медь — непобедимой дрожью —
Пространство режет, нижет бисер черный.

Разве я знаю, отчего я плачу?
Я только петь и умирать умею.
Не мучь меня: я ничего не значу
И черный хаос в черных снах лелею!

Марина Цветаева

СЛЕЗЫ
Слезы? Мы плачем о темной передней,

Где канделябра никто не зажег;

Плачем о том, что на крыше соседней

Стаял снежок;

Плачем о юных, о вешних березках,

О несмолкающем звоне в тени;

Плачем, как дети, о всех отголосках

В майские дни.

Только слезами мы путь обозначим

В мир упоений, не данный судьбой. . .

И над озябшим котенком мы плачем,

Как над собой.

Отнято все, - и покой и молчанье.

Милый, ты много из сердца унес!

Но не сумел унести на прощанье

Нескольких слез.

Как часто, пестрою толпою окружен,
Когда передо мной, как будто бы сквозь сон,
При шуме музыки и пляски,
При диком шепоте затверженных речей,
Мелькают образы бездушные людей,
Приличьем стянутые маски,

Когда касаются холодных рук моих
С небрежной смелостью красавиц городских
Давно бестрепетные руки, —
Наружно погружась в их блеск и суету,
Ласкаю я в душе старинную мечту,
Погибших лет святые звуки.

И если как-нибудь на миг удастся мне
Забыться, — памятью к недавней старине
Лечу я вольной, вольной птицей;
И вижу я себя ребенком; и кругом
Родные все места: высокий барский дом
И сад с разрушенной теплицей;

Зеленой сетью трав подернут спящий пруд,
А за прудом село дымится — и встают
Вдали туманы над полями.
В аллею темную вхожу я; сквозь кусты
Глядит вечерний луч, и желтые листы
Шумят под робкими шагами.

И странная тоска теснит уж грудь мою:
Я думаю об ней, я плачу и люблю,
Люблю мечты моей создание
С глазами, полными лазурного огня,
С улыбкой розовой, как молодого дня
За рощей первое сиянье.

Так царства дивного всесильный господин —
Я долгие часы просиживал один,
И память их жива поныне
Под бурей тягостных сомнений и страстей,
Как свежий островок безвредно средь морей
Цветет на влажной их пустыне.

Когда ж, опомнившись, обман я узнаю,
И шум толпы людской спугнет мечту мою,
На праздник незваную гостью,
О, как мне хочется смутить веселость их,
И дерзко бросить им в глаза железный стих,
Облитый горечью и злостью!. .

Лермонтов

Из к/ф "12 стульев" 1977 г. Музыка Г. Гладков, слова Ю. Ким.

Hет, я не плачу, и не pыдаю,
Hа все вопpосы я откpыто отвечаю,
Что наша жизнь - игpа, и кто-ж тому виной,
Что я увлекся этою игpой.

"Бобэоби - пелись губы... " Велемира Хлебникова. Там, кстати, и цепь упоминается. А заключительные строчки - "Так на холсте каких-то соответствий, вне протяжения жило лицо" - просто подпись к выставленному вами портрету.

"Не унывай,
садись в трамвай,
Такой пустой,
Такой восьмой... "О. Мангдельштам.

Ты плакала в вечерней тишине,

И слезы горькие на землю упадали,

И было тяжело и так печально мне,

И все же мы друг друга не поняли.

Умчалась ты в далекие края,

И все мечты увянули без цвета,

И вновь опять один остался я

Страдать душой без ласки и привета.

И часто я вечернею порой

Хожу к местам заветного свиданья,

И вижу я в мечтах мне милый образ твой,

И слышу в тишине тоскливые рыданья.

С. Есенин

Что сделалось? Зачем я не могу,
Уж целый год не знаю, не умею
Слагать стихи и только немоту
Тяжелую в моих губах имею?
Вы скажете - но вот уже строфа,
Четыре строчки в ней - она готова.
Я не о том. Во мне уже стара
Привычка ставить слово после слова.
Порядок этот ведает рука.
Я не о том. Как это прежде было?
Когда происходило - не строка -
Другое что-то. Только что? - забыла.
Да, то, другое, разве знало страх,
Когда шалило голосом так смело,
Само, как смех, смеялось на устах
И плакало, как плач, если хотело?

(Белла Ахмадулина)