Игра в бисер. Русская поэзия. Место, которое ближе к небу 7.

Б. Чичибабин.

Как стали дни мои тихи…
Какая жалость!
Не в масть поре мои стихи,
как оказалось.

Для жизни надобно служить
и петь «тарам-там» , —
а как хотелось бы прожить
одним талантом.

Махну, подумавши, рукой:
довольно бредней, —
не я единственный такой,
не я последний.

Добро ль, чтоб голос мой гремел,
была б охота,
а вкалывал бы, например,
безмолвный кто-то?

Всему живому друг и брат
под русским небом,
я лучше у церковных врат —
за нищим хлебом.

Пускай стихам моим пропасть,
без славы ляснув, —
зато, веселым, что им власть
мирских соблазнов?

О, что им, вольным, взор тупой,
корысть и похоть,
тщеславье тех, кто нас с тобой
берёт под ноготь?

Моя безвестная родня,
простые души,
НЕ ОТНИМАЙТЕ У МЕНЯ
НУЖДЫ И СТУЖИ.

В полдневный жар, в полночный мрак,
строкой звуча в них,
я никому из вас не враг
и не начальник.

ЧЕРДАК ПОЭТА - ЧЕМ НЕ РАЙ?
Монтень да тюлька.
Еще, пожалуйста, сыграй,
моя свистулька.

Россия — это не моря,
леса, долины.
С ее душой душа моя
неразделимы.

"Мне осталась одна
забава:
Пальцы в рот и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что
похабник я и скандалист.
Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных
потерь.
Стыдно мне, что я в Бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.
Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И
похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.
Дар поэта — ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу
белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать. Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых
дней.
Но коль черти в душе гнездились —
Значит, ангелы жили в ней.
Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я
хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной, —
Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в
благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать. "