"Так дела не делают"...А как делают дела в литературе?

Все куда-то я бегу
Бестолково и бессрочно,
У кого-то я в долгу,
У кого - не знаю точно.

Все труднее я дышу-
Но дышу, не умираю.
Все к кому-то я спешу,
А к кому - и сам не знаю.

Ничего, что я один,
Ничего, что я напился,
Где-то я необходим,
Только адрес позабылся.

Ничего, что я сопя
Мчусь по замкнутому кругу -
Я придумал для себя,
Что спешу к больному другу.

Опрокинуться в стогу,
Увидать Кассиопею -
Вероятно, не смогу,
Вероятно, не успею...

1983

Леонид Филатов

М. Зощенко
Рассказ начинающего писателя

Этой осенью я написал небольшую повесть и отнес ее в одно издательство.
Через месяц зашел за ответом, и, к моему удивлению, секретарша сказала мне:
— Да, ваша повесть принята и будет напечатана. Если хотите, то обождите главного редактора — он через час вернется.
В ожидании редактора я с превеликим волнением стал ходить по коридору. Но тут глаза мои увидели на одной двери белую табличку с надписью: «Бухгалтерия».
Мне захотелось выяснить — сколько они мне заплатят за эту мою принятую вещичку.
Нет, я всем своим сердцем бескорыстно люблю литературу, и тут деньги для меня не играют решающей роли. Однако не стану кривить душой, скажу: денежный вопрос вносит-таки в это дело известное оживление.
Короче говоря, я зашел в бухгалтерию — выяснить материальную ситуацию.
Бухгалтер, перелистав мою рукопись, сказал, что мне заплатят за эту вещицу около семи тысяч.
Эта значительная сумма ошеломила меня и вызвала прилив творческой энергии. Захотелось еще и еще писать. И я тут же в коридоре, уткнувшись на диван, стал набрасывать план новой повести.
Но вскоре вернулся главный редактор. Он кратко сказал мне:
— Да, напечатаем вашу вещицу, хотя в ней и чувствуется некоторая незрелость. Но это свойственно начинающим авторам, от которых мы не вправе требовать немедленных достижений.
Взволнованный всем происходящим, я воскликнул:
— О, позвольте мне еще немного поработать над моей повестью! Я хочу довести ее до полного блеска.
Редактор похвалил меня за это намерение и дал месячный срок для завершения правки.
С этого дня я весь месяц просидел над моей повестью. Однако, не надеясь на свои силы, я привлек к делу одного престарелого литератора, проживающего в нашем доме. Этот старый писатель почему-то даже прослезился, узнав о моем желании довести повесть до полного технического совершенства. Сквозь свои слезы старик торжественно изрек:
— Ах, молодой человек, за все шестьдесят лет моей литературной деятельности я и сам не более двух раз сподобился отшлифовать мои рукописи! Труд этот, поверьте, не дает утешения сердцу и нередко вызывает слезы. Но поскольку эта повесть не моя, то я еще раз охотно окунусь с вами в священные воды искусства.
И тут старик, схватив карандаш, стал безжалостно вычеркивать из моей повести ряд сцен, множество диалогов и повторов, которые, как он сказал, затемняют дело.
Эту исправленную рукопись я снова отнес в издательство. И главный редактор, ознакомившись с ней, воскликнул:
— Вот теперь ваша повесть в отличнейшем виде!
Через неделю я зашел в бухгалтерию за получением гонорара. И тут, к моему изумлению, увидел, что мне выписано за всю повесть около трех тысяч вместо семи.
Бухгалтер, защищаясь от моих нападок, сказал с усмешкой:
— Я-то при чем? Вероятно, вы позволили себе некоторую роскошь — сократили повесть. Вот и пеняйте теперь на самого себя.
Я сбегал к главному редактору, но тот сказал:
— Да, конечно, не возражаю, ваша повесть неизмеримо улучшилась после вашей доработки. Но вот это и отразилось на вашем гонораре.
Вечером, вернувшись домой, я долго не мог заснуть. Ходил по комнате из угла в угол и решал мучительный вопрос — как мне в дальнейшем поступать с моими будущими рукописями — оставлять ли их в том пухлом виде, в каком они вылились из-под пера, или же все-таки сокращать их.
Жена, засыпая, сказала:
— Ай, поступай как хочешь! Но только, по-моему, глупо выкидывать деньги из своего кармана.
Под утро я все же решил сокращать мои произведения, но сокращать в умеренной степени. При этом подумал, что если б в древние времена за стихи платили по строчкам, то гекзаметра, скорей всего, не возникло бы....

Как Чарльз Буковски. Пил, женщин менял как перчатки, стал миллионером и умер в своем дворце когда перевалило за 70 лет. И как печень выдержала?

За взятки, через постель, по блату,... Честность лишь за свои деньги.