Бах
Не верю, нет, не органист,
Меня во прах поверг!
Летели камни сверху вниз,
А души снизу – вверх.
Был каждый вновь из ничего
Прекрасно сотворен.
О ты, слепое торжество
Знамен, племен, времен!
Тщета интриг, тщета вериг,
Тщета высоких слов…
Есть у человека первый крик,
Любви внезапный зов.
Есть добрый труд из года в год
И отдых в день седьмой.
И время течь не устает,
Как небо над землей.
Какая разница: свеча
Или мильоны свеч?
Какая разница: парча
Или лохмотья с плеч?
Геройствуй, схимничай, греши, -
За жизнью, - только смерть.
Лишь в редких проблесках души
Сияет третья твердь.
Там над обломками эпох,
С улыбкой на губах,
Ведут беседу Бах и Бог,
Седые Бог и Бах.
Весна света
Бывает утро в январе:
дом из фарфора, дым из ваты
и - голубые на дворе -
в саду сугробы розоваты,
игольчат воздух, и следы
вокруг колодца из слюды.
Тончайшей индевью берёз
даль разрисована, и мнится,
морозит вовсе не всерьёз,
наивным лобзиком синица
выпиливает каждый звук, -
ни слёз на свете, ни разлук.
Не на крыльце чужом стою
пути земного посредине -
вбежал я в детскую свою,
истосковавшись в карантине,
и - как тот мальчик лет шести -
не смею взгляда отвести.
---
Претерпеваем радости вседневья,
Нас тешит суета, знобит успех.
И к небу вознесенные деревья -
Как тихие молитвы обо всех.
О нас, дружок, с тобой - наверно, ясень,
О ком-то - липа и о ком-то - клен.
И Богу кажется, что мир прекрасен
И племенем высоким населен.
Лесная прогулка
Посмурнело в лесу,
выцветает берёзовый ситчик.
Я в берете несу
два наклона попутных лисичек.
Ради славы уже
я не рыщу, как в прежние годы.
Подаянья природы
достаются одной лишь душе.
Просветлённый финал
после бури страстей и восторгов.
Я своё отстонал,
мох под соснами палкой исторкав.
Череда уже быть
благодарнее, выше, добрее.
Жить нельзя не старея -
надо просто любить как любить.
Ну какая ж беда, -
тихо радуюсь, идучи к дому.
Мир таким никогда
и присниться не мог молодому!
А с годами в строку
будто сам отливается сразу.
Я крылатую фразу
из прогулки лесной извлеку.
Вот какие дела,
а считаюсь безбожником вроде.
Даль спокойно светла,
на последнем стою повороте.
Сколько б ни было дней,
с лёгким сердцем уйду восвояси:
наших всех разногласий
согласованность мира сильней.
Нет ни Дара, ни Глеба Семенова…
А мы сами-то, разве мы есть?.. —
От пасомого стада клейменого
С вольнодумством отдельная смесь.
Так писал Дмитрий Бобышев в стихотворении с характерным названием «Наставники». Глеб Сергеевич Семенов (1918—1982) действительно был наставником в тонком ремесле «соединения слов посредством ритма» (выражение Константина Вагинова), и многие ленинградские (они же петербургские) поэты, как ныне живущие, так и ушедшие от нас, называли и называют его своим учителем.