Чего хотят и кто, вызывая головную боль, туман в голове ( у подростка) ,нагнетая тревожное состояние в течение 3-х лет?

дети взрослеют очень быстро.. .

— Кристина!
Он почувствовал, что возглас прозвучал чуть-чуть наигранно и была в нем не столько изумленная, сколько утвердительная интонация, словно приход ее — результат действия его воли. Задыхаясь, Кристина вошла в прихожую, ступила на заглушающий шаги ковер.
— Ты как будто ждал меня?
— В некотором роде. Дома никого нет.
— Я знала.
Все было сказано. Ничего уже не изменить. Прежние страхи и сомнения всплыли в памяти. Но они уже ничему не могли помешать. Он притянул ее к себе.
— Мы с ума сошли, — сказала она тоном ребенка, который знает, что провинился.
— Ты думаешь?
Уверенно, как взрослый, он повел ее к своей комнате. На ней была та же соломенная шляпка с голубыми цветами, на плечах — светлая накидка. Он не предложил ей раздеться; мягко, многоопытно, он вел ее по лестнице. Но когда они поднялись к нему, он сдернул с нее шляпку, сбросил накидку на стул.
— Не так рьяно! — прикрикнула она на него, стараясь стать хозяйкой положения.
— Отчего же? — возразил он иронически. Он ощущал в себе какую-то чуждую силу. Кто был этот иной, дававший ему власть наблюдать себя со стороны?
Они безудержно целовались. Разница в возрасте вдруг исчезла. Все было совсем не так, как тогда, в ольшанике, теперь Вилфреду не приходилось стыдиться своей неопытности.
— Что с тобой, мальчик? — вдруг жалобно и неуверенно произнесла она. Ему вдруг подумалось, что она, может быть, и сейчас еще сама не знает, чего хочет. Даже сейчас ей хочется только поиграть.
— Что со мной? — жестко сказал он. Он был полон решимости, знания. — Ты прекрасно понимаешь, Кристина, что со мной! — шепнул он в самый шелк ее платья.
И она перестала притворяться. Перестала разыгрывать беспомощную, удивленную. Почти материнская нежность была в ее руках, успокаивавших его торопливые руки. Косые лучи солнца проникали сквозь гардины, осеняя белое тело, в которое он погружался. Вот она шепнула: — А вдруг кто-нибудь войдет!
Он холодно отметил про себя, что теперь сопротивление сломлено. Да и было ли сопротивление? — Никто не войдет! — выдохнул он в ответ. Слова без смысла. Ритуал. Он мог бы сказать и другое, что угодно, слова были чьи-то, не его, да и действовал не он, а кто-то другой. Действовал медленно, постепенно, обдуманно, и сам Вилфред поражался этому. Словно опыт поколений открывал ему путь к решающей минуте, совсем не так, как виделось в лихорадочных, сбивчивых, смятенных мечтах. Чужая воля управляла им, освобождая от торопливости и губительной робости новичка. Он был уже не подросток, растерявшийся перед лицом пугающей женской прелести. Кто-то чужой вселился в него и нашептывал мудрые советы о том, что спешить не надо, что надо давать, не только брать. Он наслаждался ее телом и своим и, покоясь на синих волнах блаженства, не терял сладостного контроля над их телами, слившимися в одно. Юхан Борген. ТРИЛОГИЯ О МАЛЕНЬКОМ ЛОРДЕ

Бродящие в ночи, маги, вакханки, \Ленейские певцы Диониса, хранители тайн.. . \Ничего не знающие о богах или героях, или кто они есть. \ \ \Тогда почему хранят \твою книгу в храме \Артемиды, \ Почему темен твой язык, \чтоб держать профанов снаружи, \если в конце концов все должно стать ЛЕОНАРД ШВАРЦ. Перевод А. Уланова Из книги «Слова перед высказанным» (1998)

а с чего ты взяла что это кто то хочет что то? Все что с тобой происходит- только лично твое дело... разберись сама в себе, что ты делаешь или думаешь не правильно...