Много лет назад, когда ещё была жива моя мудрая бабушка, она однажды сказала нам с мамой, вешающим новые шторы к Пасхе, одну замечательную вещь… Шторы были, по тем временам, новомодные: с ассиметричными ламбрекенами, кистями, прочими прибамбасами… Они никак не хотели прицепляться к карнизам, падали нам на голову… мы ругались, возились, хохотали, снова брались за дело…
– Ещё совсем недавно я бы до потолка прыгала, если бы у меня появились такие шторы, – произнесла бабушка, – а сейчас ни крупинки желания… Оно уходит, девчонки… желание уходит. Ко всему. И к вещам, и к людям…
Делайте всё, пока у вас есть на это желание. Тратьте деньги на ерунду – не копите! Ерунда дарит радость, а накопления – нет. Куда копить? На похороны? Ещё никого непохороненным не оставили… Радуйтесь, пока есть радость… Любите, пока хочется… Наступает время, когда и тепла чужого не хочется… Ничего уже не хочется…
Наверное, природа так специально делает, чтобы мы спокойнее уходили, не цеплялись ни за барахло, ни за людей… Вот и я уже готова уйти… А если бы сейчас могла вернуться в ваши годы, то жила бы одним днём, и радовалась каждому желанию…
Бабушки давно нет. А я живу именно так: одним днём, и радуясь каждому желанию…
Автор: Лиля Град
(размышления у «парадного подъезда» – у смерти)
«Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав свое имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь — в том их призванье!
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектеры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает «трам-трам»,
А иные просители плачут…»
Желания – это (иначе говоря) голод.
Голод делает нас живыми, сытость – мёртвыми (?).
«Ешь до сыта - сказал Хрущёв Никита». Значит - ешь до конца (до смерти, до упаду).
«…
Вези меня, извозчик, по гулкой мостовой,
А если я усну, шмонать меня не надо.
Я сам тебе отдам, ты парень в доску свой
И тоже пьешь когда-то до упада…»
«Ешь в меру – сказал Джавахарлал Неру». Т. е. вылезай из-за стола голодным (не дай себе умереть). Стол – это наша жизнь. Вылезай из жизни голодным (живым). Не дай себе насытиться (умереть).
В этом смысле мы (как бы) боимся умереть (потерять все желания) и при этом оставаться в сознании. Мы не желаем быть сытыми, мы хотим быть голодными.
«…проклятьем заклеймённый весь мир голодных и рабов».
Именно голод делает нас рабами (по сути, рабами сытости – смерти).
«...
В мире есть царь: этот царь беспощаден,
Голод названье ему…»
Но почему мы так боимся быть (стать) сытыми (мёртвыми)?
Быть сытыми – это «бытие» богом (Духом святым). В этом нет ничего страшного. Мы боимся быть счастливыми (=сытыми) и убегаем к несчастью (быть голодными, быть в рабстве, на привязи у смерти).
Сытость (=смерть) – это наш дом родной. Голодность – это наша беготня (наши игры) «на улице».
«…
Как живешь ты, отчий дом?
В светлой грусти о былом
Я у дома, у крыльца родного
Встречи жду и вновь пою.
Здравствуй, милый отчий дом,
Будь за нас спокоен.
Днем и ночью ты всегда, всегда со мною,
Я полна твоим теплом…»
Мы живы лишь потому, что голодны. Голодны чем? «Смертью» - «отчим домом». В холоде жизни мы согреты теплом «смерти».
Нам холодно (в старости) нет от «смерти», а от недостатка нам «смерти». Мы слишком далеко (как нам кажется) убежали от источника тепла.
Если нам холодно (что бывает не только в «старости»), то это значит только то, что мы (как нам представляется) слишком далеки от смерти (=от сытости, от счастья, от покоя).
«Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но дело их не пропало.»
По логике вещей - чем ближе к смерти (к сытости, счастью) тем (должно быть) теплее.
Некий холод в старости (желание желаний?) – это поэтому чудовищный голод. Человек сидит у воды (у самой кромки) и не может напиться (у него руки коротки?). Человек страшно желает желать (желает голодать, желает иметь смысл жизни перед глазами), но бессилен вернуть себе желания - не видит цель (смысл) жизни, (постепенно или внезапно) потерял эту цель (бога?) из виду.
Ни на ПЕСО.))))))))))))))))
Становлюсь скупее, но как это можно измерить? Так, на глаз только.
рано еще скупиться. пока еще многого хочется. потом поживем - увидим.
Согласна до какой-то степени
У меня сейчас желаний больше. Когда была депрессия, то было только одно желание.
В этом смысле человек – это избушка на куриных ножках (с бабой Ягой). И эта избушка идёт «с песней по жизни» к богу. Но как она идёт?
«Сел он задом наперёд и поехал в огород».
«Но Иван и сам не прост — крепко держится за хвост.»
«Когда же вывели их вон, то один из них сказал: спасай душу свою; не оглядывайся назад и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть.»
Человек (у самого порога смерти?) страшно желает желать смерти (а для этого оказаться снова вдали от смерти).
Это всё равно, что ребёнок, которого ведут домой с прогулки, устраивает истерику (он хочет ещё гулять, он не хочет возвращаться домой).
Возникает вопрос – может для ребёнка дом – это «улица», а не «семья», где его насильно кормят, насильно укладывают спать (и прочее)?
А это значит, что любой человек – (сейчас и всегда) сам себе смерть - всегда сам себе достаточен, сам себе удовлетворителен (?). Даже тогда, когда оглядывается (по сути, лишь на самого себя). В этом смысле «соляной столп» - это (не-сдвигаемый, не-изменный) столп Солнца.
«Соляной столп» жены Лота (=жены Бога) – это (примерно) то же самое, что «прекрасное мгновение» у Фауста.