Смертная казнь - акт человеколюбия? Смертная казнь убийц не противоречит воли Божией?

Противники смертной казни ссылаются на заповедь Божию «не убий», разглагольствуют о человеколюбии, но вот только их «человеколюбие» имеет ограниченную сферу действия, распространяясь лишь на преступника, но ни в коем случае не на его жертвы. Законом Божиим они пользуются по-фарисейски. Дело в том, что заповедь «не убий» впервые прозвучала в Моисеевом законодательстве. Она адресована частным лицам, дабы они учились обуздывать свой гнев и не хватались при всякой ссоре за ножи и за каменья. Действие этой заповеди ни в коем случае не распространяется на врагов государства во время войны, иначе бы израильтянам не было отдано Богом повеление истребить развратные хананейские народы. Что же касается лиц, уполномоченных блюсти в государстве порядок, закон Моисеев обязывал этих людей вершить суд и предавать преступников различным видам смертной казни (через побиение камнями, сожжение, повешение).
В Основах социальной концепции Русской православной церкви сказано:
"Особая мера наказания — смертная казнь — признавалась в Ветхом Завете. Указаний на необходимость её отмены нет ни в Священном Писании Нового Завета, ни в Предании и историческом наследии Православной Церкви. Вместе с тем, Церковь часто принимала на себя долг печалования перед светской властью об осуждённых на казнь, прося для них милости и смягчения наказания. Более того, христианское нравственное влияние воспитало в сознании людей отрицательное отношение к смертной казни. Так, в России с середины XVIII века до революции 1905 года она применялась крайне редко. Для православного сознания жизнь человека не кончается с телесной смертью — именно поэтому Церковь не оставляет душепопечения о приговорённых к высшей мере наказания."
Большинство современных людей имеет ложное представление о человеческой жизни и смерти. Биологическое существование воспринимается как абсолютная ценность, а его прекращение, хотя оно рано или поздно все равно наступает, - как абсолютное зло. Источником таких взглядов является безбожие или поверхностное, лицемерное отношение к религиозной жизни (в последнем случае религия низводится до уровня автотренинга, помогающего самоуспокоиться, получается: религия сама по себе, жизнь сама по себе). В действительности же только биологическое существование без духовных запросов унизительно для человека, ибо ставит его на один уровень с животными. А пробуждение духовных запросов может привести к тому, что они станут для человека дороже всего, неизмеримо дороже биологического существования, и, если придется выбирать между земной жизнью и высокими идеалами, человек, не задумываясь, выберет их. Если бы не было высоких стремлений, не являлись бы среди людей герои, и человечество превратилось бы в однообразную серую массу, в стадо, жующее, блеющее, размножающееся, одним словом, в стадо дегенератов.
Несправедливо видеть в смертной казни только месть и злопамятство по отношению к преступнику. Злострадание его тела может оказаться благом для души. Получив должное на земле от суда человеческого, он может надеяться на снисхождение при будущем суде Божием. Поэтому смертную казнь можно рассматривать как акт человеколюбия даже по отношению к самому преступнику. Во всяком случае, это мощнейшее педагогическое средство, призванное, во-первых, в кратчайший срок исправить душу преступника; во-вторых, отрезвляюще подействовать на преступников «непойманных» и преступников потенциальных.
Царь и пророк Давид в 100-м псалме говорит о казни преступников как о деле, несомненно, богоугодном: «С раннего утра буду истреблять всех нечестивцев земли, дабы искоренить из града Господня всех делающих беззаконие».
юноша Финеес, сын священника Елеазара, взяв копье, вошел в шатер и пригвоздил блудодействовавших к земле. Даже по прошествии столетий подвиг юноши был воспет в псалмах: «И восстал Финеес, и произвел суд, - и остановилась язва. И это вменено ему в праведность в роды и роды во веки» (Пс. 105, 30-31).