письмо рядового Левана Шалхашвили в Тбилиси в католическую церковь, отцу Георгию. ВОВ 1945 год.

Святой отец, мне придется поделиться с вами своей тягостью и горечью, хочу вам сообщить некоторые ужасные подробности своих похождений на фронте. Прошу вас, прочтите это письмо до конца! Я заранее не прошу об отпущении грехов и о божьей милости, я ни о чем не прошу. Я лишь умоляю, что бы Вы прочитали письмо, святой отец! Я несчастен, самый несчастный из всех смертных, ибо я понял то, что содеял. Я хочу признаться, может быть, после этого немного успокоюсь, хотя на вряд ли. Мне страшно перед Богом, святой отец. И сейчас я скажу, почему мне страшно и худо. Я служил во взводе Кавказцев, у нас был командир, Мухтар Арахоев, он ингуш. Когда мы на поле боя убивали фашистов, я спал спокойно, но после того, как наш взвод стал истязать мирных жителей, мне сняться кошмары. Слушай же святой отец! Мы топали по Германии как победители и не останавливались ни перед чем. Сначала я и Мухтар выявили женщину, мать фашиста, ее сын на стороне Гитлера. Ей было 45 лет. Мы ее прямо на улице подвесили за груди, растянули ноги в разные стороны, и били плетью по ее промежности. Ее 2-х летнего внука, сына фашиста, поместили в большую бочку, в которую кинули 10 голодных крыс. Крысы заживо сожрали несчастного. Другой немецкой женщине, молодой жене фрица, ввели во влагалище железную трубу, посадили мышь с другого конца, подогрели огнем. Перепугавшаяся мышь, чтобы спастись от жара, пошла грызть проход в теле женщины. Когда мышь вгрызлась Туда, была потеха. Младшей сестре этой женщины лично я разрезал щеки, и глядел, как она плачет до ушей. Ее тихий стон мне надоел, я шприцем высосал ее глаза. Но это еще цветочки, Святой отец! То, что я расскажу дальше, нечто дьявольское. Мухтар Арахоев привел к нам немецкого калеку, 30 летнего мужчину, он был братом фашиста. Я и Саид Казиахмедов заставили есть собственное мясо, которое время от времени мы отрезали от тела калеки. В немецком городе Магдебурге, 15 летнего сына фашиста мы привели к площади. Саид поднес большой таз с серной кислотой, мы опустили в жидкость руки и ноги мальчика. Я помогал ему. Пацан растворился в течение часа. А матери мальчика распороли живот, вытащили кишки, засыпали туда соль и песок, и тело повесили у фонтана на площади. Трех мальчиков кастрировали кривой ржавой вилкой. Двое умерли от болей на месте, третий потерял сознание. А под вечер я с Мухтаром заставили двух 14 - летних мальчиков, братьев - близнецов, биться ножами на смерть друг против друга. Устроили гладиаторские бои. Они, рыдая, дрались, оба были в крови. Один убил другого, а второму брату, победителю, мы медленно раздавили башку колесом машины. Четырем 50 летним немецким женщинам, вдовам убитых фашистов, мы подрезали тело в самых нежных местах и в открытые раны по капле заливали горячее машинное масло. А на голову местному священнику надели противогаз, перекрыли кислород. Знайте, святой отец, я не прошу милости, знаю, что буду гореть в аду вечным огнем. У меня пошло самоуничтожение, это признание, и я предпочел бы гореть в аду, чем жить с такой бедой на душе. Именно в аду я буду хоть чуточку счастлив. Я прощаюсь с вами, святой отец! Если я все - таки вернусь в Грузию, возьмите меня на работу в церковь. Я буду там подметать церковь, заниматься уборкой. Больше нет сил писать, прощайте! что думаете по этому поводу?