А когда дети космонавта читают молитву "отче наш, сущий на небесах" не делает ли это их молитву несколько двусмысленной?

У космонавтов дети атеисты. Их отцы на небесах бога нигде не видели.

Доцент Военно-воздушной академии имени Ю. А. Гагарина
полковник Валентин Петров в интервью порталу "Интерфакс-Религия"
рассказал о некоторых эпизодах взаимодействия церкви и российской космонавтики.

– Валентин Васильевич, Вы близко дружили с Юрием Гагариным.
Первый космонавт, по некоторым рассказам, был человеком верующим, хотя и не
афишировал этого. .

– Юрий Алексеевич, как все русские люди, был человеком
крещеным и, насколько я могу знать, верующим. Для меня незабываемой остается
наша совместная поездка в Троице-Сергиеву лавру в 1964 году, как раз когда
Гагарину исполнилось 30 лет. Он. . как-то напрямую меня спросил, был ли я в
лавре. Получив утвердительный ответ, предложил поехать еще раз, и мы
отправились сразу же - вечером, переодевшись в "гражданку". Дураки
дураками, конечно, потому что Гагарина ведь во что ни переодень.. . Когда мы
пришли в лавру, толпа народу пошла к нему за автографами. Еще даже служба не
успела кончиться, но все, узнав о приезде Гагарина, поспешили к нему. Вот такая
была народная любовь к Юре, и он не мог никому отказать.

Юрий Алексеевич, как личность, вообще был уникален - он
никогда не кичился свой славой. Если ты к нему обращался, он уже никого не
видел и слушал только тебя. В лавре нам предложили посетить ЦАК. Мы удивленно
отвечаем: "Что Вы, отче, да мы в ЦАГИ были! ", имея в виду наш
Центральный аэрогидродинамический институт. Потом выяснилось, что речь идет о
Церковно-археологическом кабинете при Московской духовной академии. Когда мы
подошли к макету храма Христа Спасителя, Юра заглянул внутрь, посмотрел и
говорит мне: "Валентин, посмотри, какую красоту разрушили! " Очень
долго он на него смотрел тогда.. .

Когда мы возвращались в тот раз из лавры.. Юра мне неожиданно
сказал: "Валентин, вдумайся в слова: "иже еси на небеси"". Я
распахнул глаза: "Юрий Алексеевич, Вы что, молитвы знаете?! " Он
говорит: "А ты думаешь, один ты их знаешь? Ну, молчать-то ты умеешь".
А ведь на дворе - 1964 год, время, когда Хрущев раздавал свои обещания
"показать последнего попа"...

Для меня эта поездка даром не прошла, меня обвинили в том,
что я Гагарина "тащу в религию". Гагарин же меня и спас, он сказал:
"Как это так - капитан полковника тащит в религию? ! Не он меня возил - а
мы ездили на моей машине". В результате я получил выговор по партийной
линии за то, что "ввел Юрия Гагарина в православие", и теперь этим
очень горжусь.

А спустя некоторое время .. Юрий Гагарин, выступая на
заседании пленума ЦК по вопросам воспитания молодежи, в открытую предложил
восстановить храм Христа Спасителя как памятник воинской славы, как выдающееся
произведение православия.. и разрушенную в то время Триумфальную арку. Мотив у
Гагарина был очень простой: нельзя поднимать патриотизм, не зная своих корней.
Поскольку храм Христа Спасителя - это памятник воинской славы, то люди, которые
идут защищать Родину, должны это знать. Никто на пленуме, конечно, не ожидал
таких слов от первого космонавта, реакция была потрясающая, раздались бурные
аплодисменты. Президиум, конечно, был серьезно напуган, но ничего сделать
против Юрия Алексеевича они, разумеется, не могли.

– А как же знаменитая фраза, которую приписывают Гагарину -
"летал в космос, а Бога не видел"? - Да это совершенно точно говорил
не Гагарин, а Хрущев! Это было связано с пленумом ЦК, на котором решался вопрос
об антирелигиозной пропаганде. Хрущев тогда ставил задачу для всех партийных и
комсомольских организаций поднять эту самую пропаганду и сказал: ну что вы там
за Бога цепляетесь? Вот Гагарин летал в космос, а Бога не видел. Однако спустя
некоторое время эти слова стали преподноситься уже в другом аспекте. Cтали
ссылаться не на Хрущева, а на Гагарина, который ведь был любимцем народа, и
такая фраза из его уст имела бы огромное значение. Хрущеву-то, мол, не очень
поверят, а вот Гагарину поверят наверняка. Но у Гагарина никогда ничего об этом
не было сказано, он такого произнести не мог.