Игра в бисер. Сосредоточенность 5.

Они высадились на острове, после чего буксир возвратился на авианосец «Юпитер» . Рота соорудила бункер, расставила секретное оборудование. Только не все шло гладко — стали заболевать солдаты. Что-то неблагоприятно было с радиационным фоном. Они перестали пить местную воду, есть фрукты, но болезни продолжались, и причиной был цезий-137, который появлялся в койках солдат. И разносил его ...////////////
...-Бросай рацию и беги скорее. Это - Джойс! Лучи от него! Он
радиоактивный, как черт!
Радист бросился за майором в кусты, а несчастный Джойс, ничего не
соображая, помчался за ними. Мы все вдруг поняли, что радиоактивным был
кот. Он спал с каждым из нас. Он терся о наши ноги. Мы держали его у себя
на коленях. Мы с ним играли. Для ночевки Джойс выбирал койку того, кто ему
больше всего нравился по его кошачьему разумению. И все, с кем он спал,
заболевали лучевой болезнью.
Теперь, ломая на своем пути ветки кустарников, мы бежали от Джойса, как
от чумы, забыв о своем солдатском достоинстве.
- Да пристрелите его, кто-нибудь! Убейте этого проклятого кота!
Когда Джойс, перепрыгивая через мокрые ветки, бежал к одному из своих
недавних друзей, раздался выстрел. Кот взвизгнул и, высоко прыгнув еще
раз, упал на траву. Для достоверности в него выстрелили еще несколько раз. .

....Все мы поворачивали головы в ту сторону, где среди мокрых кустов
валялся его всклокоченный черный труп, излучавший во все стороны
смертоносные лучи.
И каждый из нас думал: \"А может быть уничтожать нужно было не Джойса?
Или, во всяком случае, не его одного? \"
Впрочем, этого никто вслух не сказал. (Анатолий Днепров "Диверсант с Юпитера ")

А. Б. Стругацкие "Трудно быть богом"
"...— Дон Румата, — сказал мятежник, — почему вы не хотите
помочь нам?
— Одну минутку, — сказал Румата. — Прошу прощения, но я
хотел бы знать, как вы проникли в дом?
— Это неважно. Никто, кроме меня, не знает этой дороги.
Не уклоняйтесь, дон Румата. Почему вы не хотите дать нам вашу силу?
— Не будем говорить об этом. — Нет, мы будем говорить об этом. Я не звал вас. Я
никогда не молился. Вы пришли ко мне сами. Или вы просто решили позабавиться?
Трудно быть богом, подумал Румата. Он сказал терпеливо:
— Вы не поймете меня. Я вам двадцать раз пытался
объяснить, что я не бог, — вы так и не поверили. И вы не поймете, почему я не
могу помочь вам оружием…
— У вас есть молнии?
— Я не могу дать вам молнии.
— Я уже слышал это двадцать раз, — сказал Арата. —
Теперь я хочу знать: почему?
— Я повторяю: вы не поймете.
— А вы попытайтесь.
— Что вы собираетесь делать с молниями?
— Я выжгу золоченую сволочь, как клопов, всех до
одного, весь их проклятый род до двенадцатого потомка. Я сотру с лица земли их
крепости. Я сожгу их армии и всех, кто будет защищать их и поддерживать. Можете
не беспокоиться — ваши молнии будут служить только добру, и когда на земле
останутся только освобожденные рабы и воцарится мир, я верну вам ваши молнии и
никогда больше не попрошу их.
Арата замолчал, тяжело дыша. Лицо его потемнело от
прилившей крови. Наверное, он уже видел охваченные пламенем герцогства и
королевства, и груды обгорелых тел среди развалин, и огромные армии
победителей, восторженно ревущих: "Свобода! Свобода! "
— Нет, — сказал Румата. — Я не дам вам молний. Это было
бы ошибкой. Постарайтесь поверить мне, я вижу дальше вас… (Арата слушал, уронив
голову на грудь. ) — Румата стиснул пальцы. — Я приведу вам только один довод.
Он ничтожен по сравнению с главным, но зато вы поймете его. Вы живучи, славный
Арата, но вы тоже смертны; и если вы погибнете, если молнии перейдут в другие
руки, уже не такие чистые, как ваши, тогда даже мне страшно подумать, чем это
может кончиться…
Они долго молчали. Потом Румата достал из погребца
кувшин эсторского и еду и поставил перед гостем. Арата, не поднимая глаз, стал
ломать хлеб и запивать вином. Румата ощущал странное чувство болезненной
раздвоенности. Он знал, что прав, и тем не менее эта правота странным образом
унижала его перед Аратой. Арата явно превосходил его в чем-то, и не только его,
а всех, кто незваным пришел на эту планету и полный бессильной жалости наблюдал
страшное кипение ее жизни с разреженных высот бесстрастных гипотез и чужой
здесь морали. И впервые Румата подумал: ничего нельзя приобрести, не утратив, —мы бесконечно сильнее Араты в нашем царстве добра и бесконечно слабее Араты в его царстве зла…
— Вам не следовало спускаться с неба, — сказал вдруг
Арата. — Возвращайтесь к себе. Вы только вредите нам.
— Это не так, — мягко сказал Румата. — Во всяком
случае, мы никому не вредим.
— Нет, вы вредите. Вы внушаете беспочвенные надежды…
— Кому? — Мне. Вы ослабили мою волю, дон Румата. Раньше я
надеялся только на себя, а теперь вы сделали так, что я чувствую вашу силу за
своей спиной. Раньше я вел каждый бой так, словно это мой последний бой. А
теперь я заметил, что берегу себя для других боев, которые будут решающими,
потому что вы примете в них участие… Уходите отсюда, дон Румата, вернитесь к
себе на небо и никогда больше не приходите. Либо дайте нам ваши молнии, или
хотя бы вашу железную птицу, или хотя бы просто обнажите ваши мечи и встаньте
во главе нас... "
Герой становится
участником эксперимента, из-за которого попадает в эпицентр войны с врагом, равного которому не знали люди.

Увыжаемые граждане земляне,
Иностранцы все, а также, россияне,
Пусть Земля, наша любимая планета,
Будет солнечным сиянием согрета. ,
И пускай метеориты и кометы
Пролетают мимо над планетой.