О чем можно говорить с врагом?

Горе врага — награда героя. Нас упакуют в посылки для подземного почтальона, и он доставит нас замыканию глухонемых на монолитный замок. За смысл жизни, как и за рубль, надо бороться, вырывая его у других. Всё происходит одновременно. Пестрота мира строчит лоскутами из швейного пулемёта. Кременная сама из себя выбрызгивает огонь на злокозненный и шипящий лиман. Скрипящий архиепископ ворочается в старой кровати, солёной от бесов бессонницы. Донецк любуется на падающие лампады пылающего дождя, а тебя всё ещё восхищают полюющие пехотные мины и изумительная мазня золотой лозы утопающей в роскоши «Лузитании».

Босые души скользят по истине поистине тонкого льда. Поднесши к губам, заоблачный великан пьёт из Клермонского собора лакомое какао. В Александровке по улице движется река заснеженных хризантем. Северск сквозь огневое кольцо высекает искры берсерков. По линии оборотня катится огненный вал из конвертов от детских писем под пересвисты пронзительных пуль, плюхающихся в трясины проницаемых тел. Противник контролирует водопроводным вентилем и гашеными марками 15 процентов города, и нитки бисера распадаются на отдельные бусины как сама с собой конкурирующая толпа.

Пьяный муж на укоризну жены объясняет: «Да. Ты права: центр потерян. Мы пятимся. Но не назад, а вперед!» Проблема в том, что, ни минуты не сомневаясь, честные люди судят по себе негодяев, и, честные, они не могут иначе. Постаменты подтверждают свои монументы, и в форме скульптуры герой существует как некий обломок никому неизвестной культуры медведя коала.

Официант Хаймерс внёс на ледяном блюде еще один вразумляющий взрыв и рекультивировал инвалида еще одной новой культёй. Соловьев льётся в щели как лунный свет или струилья из полыньи с голубоватой подсветкой. Спереди распахнута пропасть Бахмута, сзади необходимость волчьего леса. Между пальцев твоих выпадают структуры рассыпчатой Астрахани. Президент управляет стрелами судебной системы и параллелограммы её вихляются в изломанном твисте. Арбитражный пожар в преломлении оптических стёкол прелата лакомится гарнизонными витражами полыхнувшей грозы. Шахматный суд паркетной долины заливает лососевый полтергейст.

По ночам Мацуев слышит тревожный стук из рояля. Души морских композиторов дрожат на холодных переливах струны. Гроздья черного электричества встали над сумраком города. Сольные выстрелы лазера на шестьсот километров ввысь попадут точно в центры шестидесяти американских бронежетонов. Сонный Песториус в системе Альфы Центавра шевелит усами Бен Ладена. Пьяная от росы Василиса согласует проекты пиджаков и очкариков, потому что в суде фигуры и фигуранты не говорят на человеческом языке. Тем не менее, это не помешает импортозамещению передвигать мебель и вставлять в скрипичную скважину тридцатый скрипичный ключ.

Надежды питают нас: стоит открыть кингстоны и шлюзы, поднять задвижки на дамбах, и витиеватое развитие школьных ручьёв само собой всё устроит. В будущем плутоний сложит квадраты разума в ромбы, а затем вовсе сплющит в отрезок с четырьмя узелками ганглий. Ураганные регионы вырвут урановые постаменты, и великие памятники будут летать как стрижи. Невидимый маг, говорящий на языке заклинаний, будет без печали смотреть на утекающий в ливневую канализацию дождь почтальонов. Буксующая газификация нацистской свиньи чавкает на мусорных свалках и хомячит замешкавшиеся завтраки полиэтиленовых лент рвотного бычьего цепня. Удлиненные удивлением лица обманутых дольщиков посмотрят на это и не успеют заметить их обугливания при ста тысячах градусов неуправляемого термояда. Господи, ты не избавишь от страха нас, стоящих на этих твердынях коммунальных отходов. Отлитая из глянца и блеска польская САУ Краб стреляет багетами и круассанами по беспилотникам с письмами от родных, но снаряды каждый раз превращаются в голубей.

Вряд ли есть смысл прямого общения с врагом...

об экономике..хотя можно и о авшорах..

Зачем? В.В.П. не желает с террористами вести переговоры. Замочить в сортире и всё.

О мире... Вероятно... Как один из вариантов.. ))))))

Я бы выяснила причины вражды и по-возможности постаралась бы найти компромисс. Либо вообще бы ни о чём не говорила, если бы это никак не мешало мне жить. В принципе у меня нет личных врагов. Есть недоброжелатели, но мне они безразличны.

О мире

Если враг - прямолинейный конструктивный критик, то это находка для того, кого он киртикует, так как никто человеку больше так не поможет эволюционировать.